Молния среди леса

Мой рассказ продолжился описанием ночных прогулок неизвестных мне лиц, не забыв добавить про резьбу на стволе дерева. Док внимательно выслушал, задумчиво почесал бороду и молвил:

– Это действительно похоже на какое-то религиозное сборище, но к чему такая таинственность? Разве что они совершают изуверские ритуалы.

– Как-то связанные с нашими красноглазыми зверьми, – вставил я.

– Возможно-возможно, – Корней Аристархович аккуратно отхлебнул чай. – Но и здесь не все чисто. Откуда в их подземелье яркий свет? Электричество? Но откуда? Между прочим, я немного помню обитателя избы, где вы останавливались. Это на самом деле был плотник. Жил один, без семьи, ему кажется было лет тридцать. Куда и почему уехал, увы, не знаю. Многие, как я говорил, уезжали на заработки, в города, кто куда в общем. Вот так и он, стал однажды призраком. Получается, что далеко не ушел. Думаю, Игнат Никитович, староста который, может знать про него более.

Настало время поведать доктору о драматичной развязке моего приключения. Я старался казаться бесстрастным, словно это совсем меня не напугало. Костомаров снова переполошился, уважительно покивал смелости Галины Ивановны, согласился с ее характеристикой нападавшего как беглого преступника, обрадовался, что мне помогла его граната.

– Это нехорошая весть, – губы доктора мужественно сжались. – Насколько мне известно, здесь рядом нет тюрем, из чего следует что сей субъект преодолел изрядное расстояние до нас. Его разум затуманен страхом поимки, а плоть терзается жаждой пищи и тепла. Он мог даже впасть в безумие. Если за ним идет след, то могут появится военные. Признаюсь, доходили слухи, что тюремное начальство нанимает охотников, согласных брать в прицел и двуногих существ, за вознаграждение. Опасаюсь, что он засел где-то рядом и планирует вылазку в деревню. А жилых домов не так уж и много. В одном из них мы с вами как раз и находимся.

Мне тоже появление этого персонажа не предвещало ничего хорошего. Не забыл я, однако, и про Тимоху, передав Костомарову про ситуацию с парнем.

– Конечно, я не откажу им в осмотре. Будем надеяться, с юношей ничего серьезного, -заверил меня док.

Я предложил свои лекарства, запасенные мной перед отъездом. Доставая из сумки коробочку, сделал себе заметку: взять для Тимы банку сгущенного молока.

С завтраком было покончено и мы с Корнеем Аристарховичем вновь открыли российский филиал фотоателье. Работа спорилась, проявка прошла без эксцессов и спустя недолгое время на веревке, словно праздничные флажки, висели сохнущие снимки. Костомаров последовательно рассматривал каждую картонку, кивал, усмехался, но вот очередь дошла до прекрасной лесной феи.

– Неужели…, – его брови сначала поползли удивленно вверх, затем сошлись в задумчивости. – Хмм… но каким образом?

– Док, Вы ее узнали? – это и так было понятно. Я заволновался.

– Может мне кажется. Я-то видел ее всего пару раз, как только начал, точнее продолжил здесь врачевать, но лицо запомнил. Даже болезнь не скрывала его прекрасности.

Мое воспитание изо всех сил боролось с порывом попросить доктора ограничить пространственность своих изречений. Он посмотрел на меня, все такой же нахмуренный, почесал бороду и наконец изрек:

– Сия особа очень напоминает мне дочь известного вам человека – егеря, Дениса Егоровича.

Наверное, я от удивления даже открыл рот. Собственно, ничего удивительного в том, что у человека есть дочь, нет, но Зверев… Он казался эдаким отшельником, воплощением вечного лесного странника, который может в любом месте добыть себе пропитания и кров. А тут оказывается дочь, да которая живет совсем даже не в шалаше из еловых веток и одевается не в рубище. Такой контраст образа охотника и его личной жизни немного обескураживал.

– Вижу ваше удивление, друг мой. Постараюсь сейчас прояснить вам мое, – Костомаров присел на край стола. – Когда я восстановился в Чернолесье в статусе доктора, ко мне как-то зашел Зверев. Был все так же внешне неприступен, немногословен, с той поры он не особо изменился. Так вот, попросил он дочь свою осмотреть, и я не отказал. Выходит, егерь за дверь, возвращается с девочкой, худенькой, бледной, но очень красивой. Она не выглядела затравленной, была одета в чистое платье – вполне себе нормальный ребенок. Ну стесняется немного на приеме у врача, так это, скажу вам, и среди взрослых не такая уж редкость. Расспрашиваю ее, что мол у тебя, красавица, болит, что беспокоит. Рассказывает мне, что быстро устает, взгляд мутнеет, беспокоят резкие головные боли, бывают обмороки. Послушал сердцебиение – учащенное и слабое, сиречь тахикардия. Симптомы были мне знакомы – анемия, называемая еще малокровием, какой-то из ее видов. У девушек она проявляется чаще, ввиду некоторых физиологических особенностей. Лечение этого недуга дела непростое: во-первых, он бывает в разных формах и без хорошей диагностики не обойтись. Во-вторых, лечебные процедуры еще точно не обозначены. По крайне мере, не были во времена мое учебы.

– Так это болезнь крови? – осторожно вставил я и тут же поправился. – Заболевание.

Костомаров кивнул: