Молния среди леса

Гранаты! У меня же должны еще быть, но вот достать некогда. Вепрь быстро сократил расстояние и еще раз преподал мне урок американского футбола. Я упал, и он тут же ударил копытами мне в грудь. Это было так больно, что я перестал дышать.

«Неужели сейчас начнет рвать живьем» – подумалось мне с каким-то удивлением.

Не начал. Вепрь дернулся, будто его что-то укусило, и отскочил в сторону. Я ползком направился к Костомарову, но сердце застыло, когда я не увидел его там, где он цеплялся за жизнь.

Я хотел кричать, но слова не могли вырваться на свободу. На четвереньках, спотыкаясь я пересек этот несчастный десяток-другой метров, взглядом ища Корнея Аристарховича. Вырванная с корнем трава, прокопанная ногтями траншея и колыхавшаяся трясина. Мозг отказывался сделать вывод.

– Док, – шепотом сказал я, чувствуя, как из глаза потекла теплая слеза. Это была слеза не только сожаления, но и ярости. Бессильной ярости перед природой, перед обстоятельствами.

Я с ненавистью повернулся к вепрю. Тот все еще хрюкал и рыл копытом землю. Я не мог позволить себя сдаться и пошел вокруг этого болота. Перед глазами возникали картинки: вот Корней Аристархович выныривает у другого берега или зацепился за какую-то корягу и висит посреди болота. Но ничего не было. Лес поглотил все лучшее, что у меня было в России.

– Помогите! – сам не зачем, заорал я. – Док!

В кустах слева что-то зашевелилось. Очередной зверь? Ладно, человек ведь тоже зверь. Я вспомнил про второй нож в сапоге, выхватил его и бесстрашно ринулся на звук. С хрустом проломившись через заросли, я застыл, тяжело дыша и ища глазами свою жертву. Никого не было. Хруст сзади. Я развернулся с занесенной рукой, но увиденное не дало мне ее сразу опустить.

На меня смотрел человек. Деталей не помню, кроме той, что в руках он держал что-то похожее на ружье. Железка негромко фыркнула и что-то стукнулось мне в брюки. Я перевел взгляд и тут меня пронзила такая боль, что удар вепря я тут же забыл. Казалось, каждую мою мышцу кто-то тянет в разные стороны, пытаясь порвать. Я полностью утратил контроль над телом, руки самопроизвольно задергались.

– Аааааа!– хотел я заорать во все горло от боли, но только было открыл рот, как мое сознание отключилось.

Глава 22. Гостеприимный народ.

В этот раз я выспался. В какой-то момент даже показалось, что все произошедшее со мной – сон. Не было мрачного Чернолесья, вепрей, холодных ночей в болотах. Корней Аристарховича… Воспоминание о нем ускорило пробудку.

Первое, что увидел – чью-то крупную спину в линялой куртке. Ее обладатель сидел за столом и что-то шумно пил. Пружины скрипнули (оказалось я лежал на кровати) и сидевший обернулся. Это был Зверев Денис Егорович, егерь.

Я был так ошарашен, что никак не мог придумать, что же мне делать. Я столько хотел сказать этому человеку – но не мог вымолвить ни слова. Я опасался и убегал от него – и вот сижу буквально в метре. Зверев вначале тоже молчал. Окинув меня взглядом отвернулся, зажурчала вода и пару секунд спустя он протягивал мне дымящуюся кружку. Моя рука машинально ее взяла, но ко рту нести не стала.

– Выпей, – спокойно глядя прямо мне в глаза сказал Денис Егорович, – ничего такого, чаек с малиной, тебе не помешает. Продрог ты в лесу.

– Вы… – я начал по капле цедить слова, как вдруг откуда-то раздался приглушенный гул, словно за стеной катили что-то очень тяжелое. – Где я?

Комната была длинной, метров десять не меньше. Меня окружали темные земляные стены, без окон, аккуратно обработанные словно рыли специальной машиной. Комната была усилена крепью, наподобие шахтной, в форме буквы П. Крайние крепи были подперты массивными деревянными столбами. Освещалось пространство одним большим светильником, защищенным металлическим каркасом. Что здесь необычного я тоже не сразу понял, потом осенило – свет-то электрический, да еще какой-то белый-белый! Сам я восседал на кровати, застеленной чистым одеялом и вторым таким же одеялом прикрытым. Из одежды на мне было нижнее белье, кальсоны, нательная фуфайка из фланели и носки. За спиной Зверева был стол с чайником, но без печки. Остальные метры этой загадочной комнаты занимали огромные деревянные коробки, которые я часто видел в порту Сан-Франциско, где толпа голодных мужчин дралась за право их разгружать. Где же я? Этот вопрос был озвучен Звереву.

– В безопасности, – ответил он и отхлебнул чай. – Здесь лучше, чем там, наверху.

Наверху? По моему выражению лица, этот вопрос наверняка легко читался, но это меня просто шокировало. Настолько, что я забыл про горячую чашку и пришлось одергивать руку. О напитке я даже не думал.

– Вы нас выследили? С вашими подельниками из леса? Которые выходят подышать воздухом по ночам? – я наблюдал за его реакцией на мои познания.

Охотник посмотрел на меня с некоторым уважением. Я решил добивать.

– Свет по ночам включаете. Зверей натравливаете на людей, обращая в бегство целые деревни, – меня несло. – Прав был Юра, Вы – хозяин леса и ни с кем его делить не хотите. Кроме своей дочери.