Молочная даль

Михаил и Анна посадили эту яблоню спустя несколько дней после того, как переехали в свой новый загородный дом. Для них это было не просто очередное место жительства. Нет, отныне для семейства этот уголок воплощал своеобразный символ, олицетворяющий их отношения. Символ, олицетворяющий саму их жизнь. В этом сыграла роль и полюбившаяся всем яблоня. Наблюдая за тем, как их любимое дерево растет и расцветает с каждым годом все сильнее, Анна каждый раз напоминала мужу о том, что именно так же крепнет их любовь. Она говорила, что оберегать яблоню теперь их общий долг. Ведь, как и в семье, без должного ухода ничего не растет, а лишь начнет прогнивать изнутри. Медленно, но верно.

«Посадить дерево – выполнено – именно этими словами ознаменовал Михаил тот день, когда кропотливая работа над яблоней была окончена. Выставив одну руку вперед и имитируя невидимый список дел, глава семьи поставил в нем огромную галочку – Теперь, как настоящий мужчина, я исполнил все три своих долга! Хвала мне и честь! Смысл моей жизни наконец осуществлен! Женщина, неси мою корону!

– Не забывай о самом главном долге – приподняв бровь, произнесла Анна, склоняясь перед ним на одно колено, словно слуга перед своим законным царем.

– О каком же, о мой вассал? – громогласно воскликнул Михаил и выжидающе посмотрел на свою жену.

– Любить свою прислугу и будущего короля, Константина Первого! А если наследник не получит законный престол, то цареубийцы будут на готове и БАЦ! – воскликнула Анна и тут же бросилась мужу на шею, страстно впившись в его губы»

Михаил вновь коснулся пальцами своих губ. Неосознанно разлизывая их своим языком, сейчас они были достаточно мокрыми и теперь холод безжалостно обжигал их. Однако теперь губы становились все больше солеными, солеными от слез, хоть мужчина мог поклясться, что теплота от того поцелуя, что так давно подарила ему Анна, не иссякла до сих пор. Снова устремив свой взор на яблоню, он сделал шаг вперед и коснулся рукой ее ствола. Холодная кора тут же уколола каждый из пальцев вдовца.

С наступлением холодов о яблоне давно бы следовало позаботиться, вот только вдовец каждый раз находил причины откладывать этот процесс на потом. Конечно же, он бы ни за что не дал ей увянуть под гнетом здешних морозов, пусть и поздних, и не всегда сильных, но достаточных, чтобы сломить дух простой яблони. После всех тех бед, что навалились на его семейство, он ни за что на свете не позволил бы угаснуть этой радости.

Еще одной, последней после Кости радости, ради которой все еще стоило жить.

«Ведь, как и в семье, без должного ухода ничего не растет, а лишь начнет прогнивать изнутри. Медленно, но верно.»

Слова из прошлого вспыхнули перед глазами вновь и вдовец невольно улыбнулся. Но улыбка эта ни несла в себе ничего хорошего.

«Это я начал гнить. Гнить изнутри – признал Михаил – сломился самый первый и теперь вонь моего самобичевания ощущает каждый. Но кто… кто бы смог все это выдержать и оставаться на коне?»