Молочная даль

Когда Ольга впервые увидела, какие авторы привлекают Костю, она не только по-настоящему оценила его вкус, но и заимела неподдельное уважение к подростку. Сама девушка предпочитала читать любовные романы или книги в области психологии, но даже ей никогда не хватало сил перечитывать ранее освоенные произведения. А Костя, казалось, мог перечитывать любимые книги до дыр. Творческая личность, живущая в подростке, могла бы сделать из него журналиста, писателя или популярного музыканта и в этом сиделка не сомневалась. К тому же книги, как ничто другое развивали речь и общий словарный запас.

«Если бы ты мог говорить, то я думаю у нас с тобой нашлись интересные темы, длинною в годы» – с горечью подумал Ольга, неосознанно проводя по корешку одной из книг.

Ольга искренне любила Костю. Это была не любовь в ее обычном понимании. Девушка не мечтала прикоснуться к губам подростка. Не мечтала она и о том, что когда-нибудь он сможет встать на ноги и обнять ее. Нет, то была любовь совсем другого рода. По большей части Ольга относилась к Косте, как к родному, товарищу и другу. И дело было не только в терапии, хоть это и способствовало укреплению отношений и созданию прочной связи. Девушка знала правило: не слишком привязывайся к своим пациентам, но общайся с ним так, будто знаешь их всю жизнь. Именно такому подходу учили ее, когда она еще только осваивала азы своей профессии. Но Костя был хорошим парнем и для того чтобы это доказать, ему необязательно было ходить и говорить. Одни лишь глаза говорили о многом. Об очень многом.

В этот момент девушка вновь осознала: Она любит эту семью. Каждого ее мужчину, но лишь в своей, своеобразной манере любви.

Переведя свой взгляд с книжной полки на рабочий стол, Ольга взяла в руки одиноко лежащую книгу, которую в данный период времени они читали вместе с Костей. Ее автором был известный всему миру Йон Колфер и, хотя многие видели в нем лишь детского писателя, сиделка искренне считала, что верить в сказку необходимо людям всех возрастов. Иначе ты просто сломишься под гнетом реальности. А ее в нашем мире стало слишком много, чтобы пренебрегать возможностью окунуться в мир волшебства и магии. Сама книга носило название «Четыре желания» и в ней, как успела понять Ольга из прочитанного, затрагиваются темы куда серьезнее, чем способны понять маленькие дети. Это произведение читалось легко и непринужденно и, хотя его главная тема концентрировалась на вопросах жизни и смерти, девушка искренне удивлялась, как неброско и легко можно подать такую серьезную философскую тему для размышлений детям.

Внезапно Ольга подумала о том, как бы она объяснила природу смерти своему ребенку, если бы тот у нее имелся. Сиделка была не из тех, кто считал, что детей нужно уберегать от таких тем, как секс или смерть. По ее мнению, такое понятие как секс вообще переоценен, особенно в наше время. А что касается смерти…все мы пришли в этот мир естественным путем и уйдем мы из него так же. Так было миллионы лет до нас. Так будет и после нас. Так зачем бояться? Об этом стоит говорить так же легко, как о еде и кино, музыке и книгах, иначе в человеке будет просыпаться нездоровый интерес ко всему, что бросается в глаза под грифом «секретно» или «18+».

«Если бы мне пришлось говорить о смерти с ребенком, то я бы как минимум говорила об этом с улыбкой – подумала Ольга и с этими мыслями покинула комнату Кости»

7

Спустившись обратно в гостиный зал, Ольга уселась поудобнее на диване и перед тем, как устроить сеанс открытого чтения, предложила налить Косте фруктового сока. Подросток ответил отказом и по огоньку, вспыхнувшему в его глазах, девушка поняла, что тому не терпеться начать слушать о новых похождениях Мэг из «Четыре желания». Как уже отмечала сиделка, глаза могли сказать о человеке многое. Слишком многое. Даже если это было единственное, что собеседник мог лицезреть по ходу общения. Конечности Кости могли быть неказисты, а его тело полностью находиться под гнетом полного оцепенения, однако глаза никогда не могли увянуть и бьющуюся в них жизнь не скрыть ни костылями, ни даже инвалидным креслом.