После прочтения первых тридцати страниц, Ольга и Костя обычно обменивались впечатлениями после прочитанного. Конечно, по большому счету говорила только лишь сама сиделка, но задавая попутно односложные вопросы она могла понять и отношение Кости к главному персонажу, событию или тому или иному сюжетному повороту. По ходу такого общения, девушка задумалась, почему Костя не может выучить какой-то иной способ коммуникации с окружающими его людьми. Язык жестов, конечно же, был для подростка слишком большой роскошью, уж слишком сильна была дрожь его единственной функционирующей кисти. Тогда девушка подумала об азбуке Морзе и в один из дней даже осмелилась поговорить об этом с Михаилом. В случае если Костя когда-нибудь окажется в критической ситуации, отрезанный от дома и близких, подобный способ общения может оказать серьезную помощь. Даже спасти жизнь.
Однако Михаил видел в этом обратную сторону медали.
Мужчина ссылался на то, что эта позиция была озвучена когда-то самим Костей. Несмотря на это сиделка была не до конца уверенна: насколько в этом вопросе действительно была роль подростка. Так или иначе больше этот вопрос не поднимался.
Когда пришел Михаил, Ольга застала его в еще более возбужденном состоянии, чем утром. Едва разувшись у порога, он тут же метнулся на второй этаж, попутно говоря, что ему не терпеться принять душ и параллельно извинился за свою бесцеремонность. Но даже несмотря на это, девушка успела заметить, что одежда мужчины была в некоторых местах в грязи, а сам он чуть ли не изливался потом и вонью. Обувь его и вовсе, казалось, успела испытать на глубину все трясины этого мира.
Волнение Ольги зазвучало в голове вновь.
Ольга думала об этом с неуверенностью, но дикой надеждой, в то время как другая сторона девушки уже успела поставить свой вердикт: сегодня вдовец на работе не был.
Посмотрев на часы, девушка решила еще раз убедиться, что ее беспокойство не более чем причуда и Михаил пришел точно по времени.
17:10. Все сходится.
Все ДОЛЖНО сходиться, не так ли?
Когда сиделка начала собираться домой, ее любопытство и беспокойство по поводу состояния главы семейства, поднялись до такой высокой отметки, что больше сил терпеть у нее не осталось. Девушка почувствовала, что упускает что-то по-настоящему важное. И хотя глубоко внутри она понимала, что все это ее никак не касается, Ольга предпочла не стоять в стороне. Ее вело дикое и неведомое ей ранее предчувствие. Нехорошее предчувствие.
Ольга дождалась, когда Михаил спуститься вниз. За это время он успел лишь снять утепленные носки и кофту и теперь предстал перед девушкой в черной майке и зимних штанах. Вонь от одежды казалось лишь усилилась, но девушка на этот счет предпочла ничего не говорить. Михаил, казалось, ничего не замечал.
Сославшись на то, что Ольге хотелось бы поговорить о Косте, она предложила мужчине прогуляться с ней до самого конца загородного участка. Сначала девушка заметила нотку недоумения в выражении его лица, а после и откровенную неохоту. Но потом Михаил подумал о чем-то еще. И эта мысль стала решающей. Тогда мужчина все же взял себя в руки, потому как уже через минуту принялся одеваться в верхнюю одежду.
На дворе стоял вечер. Фонари освещали осенние пейзажи, словно прожектора на сцене освещают рок группу на огромной арене. Легкий ветерок все так же периодически гонял листву. Первые звезды уже виднелись на бескрайнем небе. К удивлению Ольги, к вечеру стало уже не так холодно, а потому ей не приходилось автоматически втягивать шею, будто черепаха, защищаясь от ноябрьских морозов. Михаил, казалось и вовсе не чувствовал даже легкого озноба и девушке показалось, что сейчас он бы без труда покорил Эверест в одних лишь трусах. Затем сиделка неосознанно вспомнила утренний вид вдовца и его боксеры и это вогнало девушку в краску.
Начала Ольга разговор из далека. Неосознанно она вспомнила о своем первом рабочем дне в доме этого семейства. Она вспомнила о том, как поначалу Костя испытывал к девушке откровенную неприязнь и о том, как сильно ее впечатлила сила воли самого Михаила. Тогда вдовец казался совсем другим. Или возможно он всегда таким был, но только сейчас стал настоящим. Настоящим и еще более несчастным.