Молодая элита (ЛП)

Клинки Энцо раскаляются сначала докрасна, потом — добела. Он бросается на Терена прежде, чем тот успевает выстрелить из арбалета, целя кинжалами в глаза. Терен уходит из-под ударов с шокирующей меня легкостью и выписывает мечом полукруг, чуть не задевая грудь Энцо. Вырвавшееся из ладоней принца пламя обволакивает обоих огненным коконом. Сквозь это палящее марево я вижу, как Терен и Энцо скрещивают мечи.

Огонь странно действует на Терена. Его кожа сгорает, но мгновенно восстанавливается, гладкая и невредимая. Я холодею при виде этого. Это явно не игра света — пламя на самом деле не причиняет ему вреда.

Такое невозможно. Если только он не…

— Беги! — кричит мне Энцо.

Клинки мечей скрещиваются, сталь ударяется о сталь. Снова и снова. Прилетевшая сверху стрела вонзается Терену чуть ниже шеи. Он охает от боли, но, к моему ужасу, обхватывает ее и, выдернув без усилий из тела, отбрасывает в сторону. Рана тут же, за секунды, затягивается, пока от нее не остается лишь пятно крови.

Терен — Молодая Элита.

Придя в себя от шока, я несусь прочь. Подняв взгляд, мельком вижу Лусенту, натянувшую тетиву лука и пытающуюся понять, куда в Терена стрелять.

Грубая ладонь обхватывает мое предплечье. Повернувшись, я смотрю прямо в серебристую маску Элиты.

Данте.

— Может, сделаешь нас невидимыми, чтобы мы могли убраться отсюда?

В его голосе слышится что-то такое, от чего у меня по спине пробегает холодок. А что-то в его взгляде говорит мне о том, что он видел гораздо больше, чем мне бы того хотелось.

Вокруг нас крики и паника, в гавани ревет бушующее пламя фейерверков. Я заставляю себя сделать то, о чем говорит Данте, — обволакиваю нас иллюзией невидимости и следую за ним к ближайшему входу в катакомбы. Позади нас Энцо уже и след простыл, он исчез так же быстро, как появился. В моих ушах всё еще звучит голос Терена:

«Три дня».

Они были лучшими друзьями, не ведая о том, что им суждено стать врагами. Губительная правда вскоре всё расставит по своим местам.

— «Братья по огню», Эдтаре.

Аделина Амутеру

Я отдыхаю в своей комнате.

На улицах города люди выступают за и против короля, за и против Элиты.

Меня приходят проведать служанки, чтобы убедиться, что ночью меня не ранили, но я отсылаю их прочь и остаюсь лежать в постели, укутавшись одеялами. Каждый раз, как они подходят к моей спальне, я вздрагиваю от мысли, что это Данте, узнавший о моем предательстве и желающий меня убить. Один раз до меня доносится из коридора голос Энцо: он спрашивает слуг, в порядке ли я. Джемма пытается вытащить меня из постели, но я не поддаюсь. Я так и лежу, пока солнечные лучи не передвигаются на другую сторону комнаты. В голове сменяют друг друга воспоминания о Виолетте вперемешку с ужасными картинами того, что обещал с ней сделать Терен.

У меня всего три дня. Три дня для того, чтобы или рассказать Элите правду, или окончательно ее предать.

Я в красках вспоминаю, как на плече Терена заживала рана от стрелы Данте. Терен одержим мыслью уничтожить всю Элиту, истребить всех мальфетто, хотя сам такой же. Я долго обдумываю эту мысль, но никак не могу найти в ней смысла. Ничего удивительного, что Энцо даже не пытался атаковать Терена в день моего сожжения. Ничего удивительного, что Элита и раньше не нападала на Терена.

Сквозь потрясение медленно просачивается отчаяние. Если даже Элита не может причинить Терену вред, то что уж говорить обо мне.

Из раздумий меня вырывает Рафаэль, который приходит на закате.

— Ты проснулась, — мягко произносит он. — Одевайся и идем со мной.

Меня тянет рассказать обо всём Рафаэлю — об угрозах Терена, о том, что он удерживает мою сестру, о его предложении. «Вы можете помочь мне! Мы можем все вместе спасти мою сестру!». Но каждый раз думая об этом я медлю. Цель Элиты — захватить трон. Спасение Виолетты из лап Инквизиторов будет значительным и опасным отклонением от нее. Достаточно ли я важна для них, чтобы они рисковали из-за меня всей своей миссией? Кроме того, я понятия не имею, где моя сестра. Терен может убить ее прежде, чем мы ее найдем.

Рафаэль внимательно наблюдает за мной. Надеюсь, он не понимает, почему так сильно меняется моя энергия.

— Пришло время? — слабо спрашиваю я.

— Да, — кивает он.

Поперек горла встает ком. Я так ждала этого дня. А теперь не уверена, хочу ли этого.

Уже почти отвернувшись, Рафаэль снова оглядывается:

— Я знаю, прошлой ночью ты сильно испугалась, — говорит он. — Это нормально, Аделинетта. Никто тебя ни в чем не упрекнет.

Он думает, что я плохо чувствую себя из-за вчерашних убийств, из-за того, что на меня напал Терен. Он не знает того, что сказал мне Инквизитор. Молча кивнув, я опускаю взгляд.

Мы идем с Рафаэлем по теперь уже знакомым мне коридорам, выходим во двор и спускаемся в грот. В полном молчании.