Молодая вдова (СИ)

Во всем это плане был только один изъян: по всей видимости, доктор не был таким уж шарлатаном, каким считал его герцог, поскольку именно его заботами, в комплексе с уходом сиделки и Мартиники, его светлость прожил на пять лет дольше, чем ему было обещано.

Теперь же вместо обещанного содержания, ее отец решил пойти на шантаж! Разве можно сделать выбор, от которого будет зависеть вся твоя последующая жизнь столь скоропалительно? Что если Мартиника не в состоянии еще открыть свое сердце кому бы то ни было? Возможно, ее прошлые сердечные раны все еще не зажили… Мэри надеялась устроить будущее своей подруги-мачехи, но не так скоропалительно! Не удивительно, что Мартиника лишилась чувств, видимо, она считает эти условия предательством со стороны человека, который долгое время заменял ей отца.

Клотильда же думала о том, как несправедливо позволять имуществу уходить за пределы семьи. Теперь ей не было так обидно, что Шератон и акции могут достаться Мартинике. Нет, гораздо ужаснее, если они будут проданы с торгов, как будто ее семья превратилась в полнейших банкротов! Какой позор! Тем более, что эти деньги должны были принадлежать Эммету… Ну, на худой конец Мэри или Джасперу. Ведь эта несносная особа, того глядишь, вздумает проявить неслыханную в этой ситуации гордость и отказаться выходить за кого-либо замуж. Как же мог этот старый хрыч герцог поступить так безответственно!

— О, боюсь, дамы, в своем пылу вы не заметили куда большей несправедливости, чем само условие завещания! — вступил в беседу Эммет. Все взоры в комнате моментально обратились в его сторону: — Лондонский светский сезон не успеет открыться по истечении этих трех месяцев. Отец явно не рассчитывал, что умрет в такой не подходящий момент.

— Боже, нет! Вдовствующая герцогиня не сможет найти себе мужа, сидя дома! Наша семья будет опозорена, когда имущество пустят с молотка! О нас не будет судачить только глухонемой! — возопила в отчаянии Клотильда.

При этих словах в беседу вмешалась графиня Кентервиль, которая до сих пор пребывала в роли немой наблюдательницы.

— Для того чтоб заключить брачный союз, не обязательно ехать в Лондон, — заявила она расчетливым тоном.

— Что вы имеете в виду? — воззрилась на нее Клотильда, не понимающим взглядом. Графиня выдержала эффектную паузу, но не успела она открыть рот, как раздался тонкий, немного заикающийся, почти детский голосок со стороны леди Базель:

— Я мог-гу жениться на Мартинике… Е-е-если это позволит ей сохранить с-свое состояние, я готов пойти на это… Б-безусловно, если она с-са-сама з-за-захочет… Мне только т-трид-дцать…

Все головы повернулись в это момент в сторону говорящего, поскольку это был не кто иной, как лорд Лесли Базель, никогда не открывающий рта без разрешения дорогой матушки. Однако в это раз, судя по краске, которая заливала его круглое лицо, и виноватому выражению на лице леди Базель, это была его собственная инициатива.

Графиня Кентервиль, с трудом скрывая раздражение в своем голосе, прервала тишину, повисшую вслед за этим заявлением:

— Безусловно, лорд Лесли. Вы в состоянии это сделать. Однако я хотела предложить более подходящую кандидатуру на эту роль — виконта Ландмана.

Взоры всех присутствующих обратились в сторону графини, и она продолжила, дабы пояснить:

— Я имею в виду, что для поисков мужа необязательно отправляться в столицу. Тем более, что оказавшись там, ее светлость будет осаждаться толпой женихов, намерения которых будут не самыми благовидными. Мы, как сопереживающие ей люди, просто обязаны подобрать наиболее лучших кандидатов.

— Под наиболее подходящим кандидатом вы имеете в виду своего племянника? — прервала ее леди Базель.

— Да, я имею в виду именно Эдуарда, виконта Ландмана, своего племянника, — твердым голосом ответила графиня Кентервиль, — ему только исполнилось тридцать два и он как раз находиться в поиске подходящей невесты. Кроме того, он искренне сопереживает ее светлости…

— Но, осмелюсь спросить, — продолжила леди Базель, на этот раз в ее голосе появились стальные нотки: — почему вы считаете, что ваш племянник более подходящая кандидатура в мужья, чем мой сын?

Прежде чем графиня Кентервиль нашла, что ответить, в разговор вступил Грегори:

— Насколько я помню, дорогая матушка. Еще семь-восемь лет назад вы не считали Мартинику подходящей партией для моего кузена. Неужели нынешнее ее положение в обществе и будущее богатство заставили вас пересмотреть ваши взгляды?

Графиня никак не ожидала подобного подвоха со стороны собственного сына, пришлось выкручиваться из сложившейся ситуации, пока окружающие не заинтересовались подробностями давней истории.

— Я тогда несколько заблуждалась, что свойственно каждому человеку. Кроме того, на тот момент виконт был слишком молод для женитьбы.