Молодая жена

Они подождали, пока Джеймс занесет принадлежности для крокета в летний домик.

– Следующий урок будет завтра, – сказал он, подойдя к ним и беря Джули за руку.

Тропинка, ведущая обратно к дому, была слишком узкой для троих. Саймон шел сзади, и Джули чувствовала, как его взгляд буравит ей спину. Но она намеренно не стала высвобождать свои пальцы из рук Джеймса.

Все члены семьи собрались на террасе, младшие пили фруктовый сок, взрослые – пунш.

Саймон прошел, чтобы сесть рядом с матерью, а Джеймс проводил Джули к столику на колесах, уставленному бутылками и бокалами.

– Я приготовлю тебе добрый старый барбадосский сангари, – сказал он. – Он был популярен тогда, когда пунши и коктейли еще не стали последним криком моды. Сам я предпочитаю чистый ром Тьернанов, – добавил он.

Напиток, который он приготовил и передал ей, состоял из нескольких ложек мадеры, ликера из горьких апельсиновых корочек, содовой, ломтика лимона и небольшого количества тертого мускатного ореха.

– Восхитительно, – сказала Джули, попробовав его.

За обедом Джули сидела между Джеймсом и его братом-близнецом.

– Завтра у меня свободный день. Как насчет прогулки по морю, Джули? – поинтересовался Джо.

– С удовольствием, но завтра я должна поехать в Бриджтаун, чтобы сделать необходимые покупки, – объяснила она.

– Но ты же будешь занята не весь день, правда? Покупки – утром, а общение со мной – днем. Из того, что рассказывал Саймон, я понял, что ты прекрасная помощница во время плавания на судне. – Он наклонился чуть ближе к девушке. – Или мне следует сказать очаровательная и ловкая?

– Любопытно, что еще обо мне говорил Саймон?

– О! Ты похожа на бесхвостую русалку, которая чувствует себя лучше в воде, чем на суше. Просто-таки Сирена Солитэра.

– Уверена, он никогда не называл меня так, – сухо возразила она.

– Может быть, и нет. Старина Саймон весьма прозаичный малый. Он не обладает моим воображением и в каком-то смысле даже женоненавистник. То есть я не хочу сказать, что он в самом деле ненавидит женщин, но предпочитает не быть с ними связанным. Девушки, которых он предпочитает, искушены в жизни и не могут увлечь его или причинить какие-либо сердечные волнения. Хотя такая прелестная девушка, как ты, может заставить его совершить опрометчивый поступок.

– И по-твоему, девушки, подобные мне, должны обязательно влюбиться в него? – небрежно поинтересовалась Джули.

– Некоторые, возможно, – развеселился Джо. – Заранее трудно предсказать, чего может произойти с вами, женщинами. Прошлой весной ему исполнилось тридцать, для твоих ровесниц он должен выглядеть стариком. Думаю, что тебе больше подходят представители двадцатишестилетнего возраста.

Девушка засмеялась.

– И по странному совпадению тебе именно двадцать шесть?

После обеда семья разошлась, Джеймс и Джо проводили Джули к кушетке-качалке и расположились по обе стороны от нее.

Еще вчера, подумала Джули, ей даже не могло прийти в голову, что вскоре она будет окружена вниманием двух таких привлекательных молодых людей. Но сегодня ее могли осаждать хоть двадцать обожателей, и это не заставило бы ее почувствовать даже легкого волнения. Между вчерашним и сегодняшним днем пролегла пропасть, разверзшаяся бездна, которую она пересекла, и сейчас ей не хотелось бы повернуть время вспять. Вчера она была девочкой... неуклюжей, непробудившейся. Сегодня она ощущала себя влюбленной женщиной, и для нее существовал только один мужчина, который мог заставить учащенно биться ее сердце.

Они сидели в залитом лунным светом саду около получаса, когда к ним подошел Саймон.

– Пора спать, Джули, – сказал он. И когда близнецы запротестовали, пояснил: – У Джули был сегодня тяжелый день. Я провожу ее в коттедж, и потом мне надо поговорить с ней.

Она без возражений поднялась с качалки и с улыбкой пожелала юношам доброй ночи.

– Не забудь о нашем свидании завтра днем!

– Не забуду.

– Что это за свидание? – холодно поинтересовался Саймон, когда они отошли от близнецов.

– Джо пригласил меня покататься с ним на лодке, если ты не возражаешь, – прибавила она с притворной кротостью.

Он помог ей подняться по ступеням, ведущим ко входу в длинную аллею из вьющихся растений. Мягко и неслышно ступая, рядом с ними бежал огромный дог по кличке Сэр Арчибальд.

– Я не против, если ты будешь отдавать себе отчет, что и Джеймс и Джо будут одинаково внимательны к любой привлекательной девушке, попавшей в их поле зрения, – ответил он.

– Приятно слышать, что я еще привлекательна. Доминик ждал, что меня придется отчищать карболовой кислотой, предвкушая увидеть дикарку с длинными спутанными волосами и грязными ногтями. Интересно, что навело его на эту мысль?

– Понятия не имею, разумеется, ничего из того, что рассказывал я, – ровным голосом ответил Саймон.

– Разве не ты сказал, что я «такая же дикая, как аравак»?

– Да я не помню. Но не вижу причины обижаться, милая. Араваки были очень красивой расой.

Нежность, прозвучавшая в его словах, заставила ее вздрогнуть и ощутить сильное волнение. Но, стараясь унять охватившую ее дрожь, она беззаботно ответила:

– А я и не обиделась.