Молодой Алданов

Без всякого сомнения, он имел в виду Йехезкеле Ландау - видного еврейского общественного деятеля и галахического авторитета XVIII века. «В 1754 г. он был приглашен на один из самых важных постов в руководстве центральноевропейским еврейством - раввина Праги и всей Богемии. Представляя евреев Богемии перед австрийскими властями, Ландау развернул также активную общественную и раввинистическую деятельность. В Праге он возглавлял одну из крупнейших иешив того времени, привлекавшую сотни учащихся из разных стран. Главный труд Ландау ‘Нода б-Ихуда’ (ч. 1 - 1776; ч. 2 - 1811) <.. .> неоднократно переиздавался с глоссами и комментариями видных ученых позднейших поколений, как и его другие сочинения в области Галахи <...>. Сборник проповедей и надгробных речей Ландау ‘Хават Цион’ (‘Любовь к Сиону’) вышел в свет в 1827 г. Первоначально благосклонное отношение Ландау к Хаскале изменилось под влиянием нападок некоторых ее деятелей на раввинов. Ландау запретил пользоваться Библией на немецком языке <...>, ‘дабы не стала наша Тора прислужницей и распространительницей среди населения чужой речи’ <...>. Несмотря на это, Ландау не возражал против занятий историей, грамматикой, естественными науками и т. п. <...> призывал евреев к укреплению корректных отношений с нееврейской средой и к лояльности по отношению к государству. Многие галахические решения Ландау отличаются смелостью и терпимостью, свидетельствующими о сознании им своей ответственности перед общиной и умении находить компромисс между постановлениями Галахи и требованиями времени»[37].

Как пример «иронии судьбы», отметим, что рабби Йехезкель Ландау, чей правнук вошел в либерально ориентированную хасидскую семью Зайцевых, являлся не только противником либерализма в духе Хаскалы, но и зародившегося в середине XVIII в. хасидизма. Вот что об этом пишет сам Алданов: «Известный главный раввин Праги Иехезкл Ландау, прадед пишущего эти строки, был подлинной крепостью консерватизма. Он был политическим и идеологическим противником либералов, во главе которых стоял тогда Моисей Мендельсон. На похоронах королевы [Марии-Терезии] пражский раввин произнес пламенную монархическую речь. У моего отца в библиотеке находилось письмо канцлера Марии-Терезии, графа Кауница, адресованное этому реакционному раввину. О нем существует обширная, но мало известная литература, к который я не имел доступа» («Русские евреи в 70-х - 80-х годах», с. 52).

Спустя семь лет в письме из Ниццы к своему хорошему знакомому Г. Лунцу от 21 июля 1949 года Алданов сообщает о том, что миллионер-меценат из среды русской эмиграции Фрэнк Атран «по воздушной почте прислал мне статью из ‘Форвертса’ о семье Ландау и заодно обо мне! По моей просьбе, мне ее здесь перевел знакомый. Очень мило написано, генеалогическая эрудиция автора замечательная, но у него, видно, есть свободное время»[38]. Речь идет о статье известного еврейского публициста и общественника Гершона Света: «Потомок пражского гаона р. Йехезкеля Ландау получила в Нью- Йорке литературную премию» в нью-йоркской еврейской социалистической газете «Форвард» (The Forward) от 2.07.1949 года. В статье рассказывается о некоей американской аспирантке по фамилии Ландау, являющейся прямым потомком пражского раввина Йехезкеля Ландау. Молодая женщина-ученый получила престижную премию за работы в области филологии. Одновременно автор приводит обширные сведения о еврейском роде Ландау, давшем миру много талантливых людей. Среди двух десятков носителей этой фамилии - раввинов, врачей, журналистов и т. д. - упомянут также и Марк Алданов как выдающийся русский романист, чьи произведения в переводе на идиш публиковались, в частности, и в «Форвард». В статье также говорится о прямом родстве Марка Ландау-Алданова с Ионой Зайцевым, причем этот факт подается в связке с «делом Бейлиса». Как видно из текста письма, восторга по поводу этой публикации Алданов не выказал. С учетом же присущей ему корректности в выражениях, касающихся третьих лиц, фразу «у него, видно, есть свободное время», можно трактовать как показатель глубокого равнодушия писателя к еврейскому контексту, даже в случае, когда его имя упоминается в высшей степени комплиментарно.