Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества

Гегель придает здесь новый характер концепции позитивности. Историзация этого понятия (как это мы видели в вюртембергской брошюре) сначала обнаруживается в том, что институты, первоначально соответствовавшие нравам народа, со временем отдалились от его жизни их покинул дух, и они превратились в позитивные институты. Теперь Гегель добавляет к этой картине новый штрих: в застывшей, старой позитивной жизни начинает просыпаться новый дух, и живая противоположность старого и нового превращает исторически отжившее в позитивное.

Как же представляет себе Гегель в этом фрагменте изменение ставших непрочными отношений в Германской империи?

Он кратко обрисовывает возникающие перспективы и поэтому (что очень характерно) выступает радикальнее и политически конкретнее, чем в других своих рассуждениях. "Ограниченная жизнь в качестве силы лишь в том случае может стать объектом враждебного нападения со стороны лучшей жизни, если последняя также стала силой… В качестве особенного, противостоящего особенному, только природа в ее действительной жизни олицетворяет в себе нападение или опровержение дурной жизни…" [27] Здесь у Гегеля уже обнаруживается реалистический взгляд на общественное развитие, понимаемое как противоборство различных сил (особенного против особенного). Здесь он очень уж далек от либеральных иллюзий насчет "неодолимой силы идеи", от зова которой сами рухнут замки абсолютизма, подобно тому как в Библии от труб Иисуса Навина рухнули стены Иерихона. Но вместе с тем он рассматривает борьбу против абсолютизма, против феодальных пережитков так же, как ее рассматривали передовые идеологи революционного тогда буржуазного класса, еще более конкретизируя борьбу со ставшей позитивной старой жизнью. Господство старой жизни "основано не на власти особенного над особенным, а на всеобщности; истина, право, которые оно связывает с собой, должны быть отняты у него и переданы той части жизни, которую требуют… Позитивность существующего, которая является отрицанием природы, сохраняет свою истину, которая должна быть правом" [28].

Эти гегелевские положения, использующие крайне абстрактные понятия и весьма туманно выраженные, переводят на философский язык полемику буржуазных революционеров с феодальным обществом и оценивают претензии господствующих в нем классов быть представителями и руководителями всего общества как самомнение ничтожного меньшинства, преследующего партикулярные интересы. С другой стороны, в требованиях "третьего сословия" эти революционеры видят не столько требования одного класса к другим классам, сколько требование, выражающее права всеобщего интереса, интересы всего общества.

Когда Гегель меняет здесь местами особенное и всеобщее, когда он, с одной стороны, разоблачает феодально-абсолютистскую всеобщность как неправомерное притязание меньшинства, а с другой — усматривает подлинную всеобщность, соответствующую природе и истории, в специфических требованиях буржуазии как класса, он лишь абстрактно-философски формулирует те мысли, которые в политически ясном и конкретном виде, без философских притязаний были широко распространены в прогрессивной публицистике накануне и во время французской революции. И опять-таки для развития Гегеля как мыслителя характерно, что диалектику всеобщего и особенного впервые в его творчестве возникает не в связи с решением абстрактно-философских проблем, а как попытка прояснить реальную историческую диалектику разрушения феодального общества буржуазией, как попытка разъяснить другим необходимость такого разрушения.

Дальнейшие построения Гегеля еще более отчетливо показывают, насколько тесно философская форма постановки вопросов связана у него с общественно-исторической проблематикой. "В Германской империи, — пишет он, — исчезла обладающая властью всеобщность как источник всех прав, поскольку эта всеобщность существует теперь только в качестве мысли, а не действительности" [29]. Здесь ясная характеристика Германской империи как всеобщности, нисшедшей до особенности, политически является поддержкой полемики с феодально-абсолютистскими пережитками, о которых мы только что говорили. С точки зрения философского развития Гегеля мы должны вспомнить опубликованные Нолем фрагменты, где он впервые начал искать новое понимание позитивности. Мы показали, что Гегель видит различие между позитивным и непозитивным в том, что хотя и то и другое есть единство, но позитивное — это лишь представление или мысль, в то время как непозитивное — бытие.