Молодой Ясперс: рождение экзистенциализма из пены психиатрии

Поэтому столь много зависит от того, ради чего каждый человек хочет жить и действовать. Ему приходится знать, где он находится, какова его ситуация. Его собственная сущность и ход событий обусловливаются тем, что он считает значительным и важным, тем, что он делает, совершая выбор — даже в самом малом. Это имеет вечное значение пред лицом трансценденции, беззаветно отдаваясь которой, человек только и становится самим собой, обретая там защиту от суеты успехов и неудач. Это имеет значение во времени — благодаря деятельности человека в мире. Мир не движется сам по себе, не идет своим собственным заранее определенным и неизменным ходом, подчиненным каким-то законам, аналогичным законам природы. Он не есть процесс, определенный судьбой, которую могло бы постигнуть какое-то мышление, — судьбой, которая была бы определена заранее и зависела от чьих-то чужих, не наших решений. То, что будет, зависит от каждого отдельного человека, однако все в целом не может быть высчитано им.

Написанное мною по большей части излагалось ранее в моих университетских лекциях. Если говорить о каких-то педагогических устремлениях, то они никогда не планировались мною заранее. Действительным воспитанием мне казалось только самовоспитание. Это — личное дело каждого, но когда преподаешь, то, обращая внимание на что-то, демонстрируя ход собственного мышления, показывая примеры действия, сообщая те способы, которыми постигается целое в мысли, надеешься тем самым способствовать тому, что в молодежи стремится к свету. Я не внушал чего-то отдельным людям, но давал им почувствовать строгость вечного порядка. Они не вправе давать себе послабление. В совершенной терпимости кроется строжайшая требовательность. Ее ощущает каждый человек. Тому, чтобы она ощущалась яснее, решительнее, как раз и может поспособствовать философствование, сообщающее себя другим.

14. Старость

Когда окидываешь взглядом прожитую жизнь, особенно если это происходит в преклонные годы, испытываешь странное чувство. Как будто подводишь черту под тем, что еще не закончилось.

Такова уж философия: чем она подлиннее, тем труднее завершить ее к какому-то сроку.

Достигнув старости, мыслитель вовсе не чувствует, что его труды закончены. Менее, чем когда-либо, он чувствует это. Кант говорил: едва мы продвинулись настолько, что стали способны начать по — настоящему, как уже приходится сходить со сцены, уступая место начинающим.

Разум продолжает жить, самое важное еще не сказано, самое главное из того, что заявляет о себе, еще не найдено.

Поэтому будет лучше всего, если эти философские воспоминания превратятся в план будущих трудов. Разуму, который устремлен вдаль, не может стать преградой замкнутый круг биологической жизни. И подчас испытываешь странное для этого возраста чувство: твоему взору, подкрепленному духовным опытом, открываются новые дали.

Базель, сентябрь 1953