Молодой Ясперс: рождение экзистенциализма из пены психиатрии

Ясперс закончил запланированное им турне в Мюнхене, надеясь, что юристы там посильнее, чем в Гейдельберге. У них он собирался изучать право в летнем семестре 1902 года. Но баварские профессора — юристы не оправдали его надежд. Интерес в университете вызвали только Луйо Брентано и Теодор Липпс, «острый ум которого и благородный образ мышления» [70]привлекали студентов. Семестр, проведенный в Мюнхене, тоже стал, по признанию самого К. Ясперса, «семестром разбросанности и развлечений» [71].

Об этом периоде К. Ясперс пишет в «Философской автобиографии» так:

«Что же касается внутренней истории моей жизни, то надо сказать хотя бы кратко о происходившем в юности. В 17 лет я читал Спинозу. Это был мой философ. Но я не собирался избирать философию в качестве предмета изучения в университете и делать ее в будущем своей профессией. Значительно большее предпочтение я отдавал юриспруденции и штудировал право, намереваясь позднее заняться адвокатской практикой. Однако, разочаровавшись в абстракциях от жизни общества, которая еще совсем была мне незнакома, я занялся поэзией, искусством, театром, графологией, все время разбрасываясь — к несчастью, но обретая, к счастью, разрозненные знания о величии человеческом, в первую очередь в искусстве. Я не был доволен ни собой, ни состоянием общества, ни фикцией общественного мнения. Основное ощущение было таково: что-то неладно и в мире людей, и во мне самом. И все-таки насколько великолепен был другой мир — природа, искусство, поэзия, наука! Все-таки оставалось, всему предшествуя и все предваряя, основополагающее чувство доверия к жизни, внушенное любимыми родителями и сбереженное под их покровительством. Выбор жизненного пути я считал делом глубоко личным» [209–210].

Юноше, который еще совсем не был знаком с реальной жизнью, право показалось скучным и абстрактным. Он, конечно, не мог оценить своеобразную красоту решения человеческих проблем, предлагаемого законниками. Для того чтобы ее оценить, надо было вначале зайти в жизненный тупик, побиться о реалии, словно рыба об лед, а затем найти, словно избавление, правовое решение проблемы, которое кажется тем более основательным и надежным, чем более суконным и нудным представляется правовой сленг. Но вот начать прямо с изучения этого правового сленга, совершенно не зная жизни во всей ее остроте и эмоциональности — мало кто выдерживает эту пытку всерьез.

Студент Карл Ясперс ее и не выдержал. Он «занялся поэзией, искусством, театром, графологией, все время разбрасываясь — к несчастью, но обретая, к счастью, разрозненные знания о величии человеческом». Отметим самое важное в сказанном: не для развлечения и увеселения Ясперс занялся изучением искусств и графологии! Он пытался познать человеческое величие.Это не пустая фраза. Вопрос о том, в чем именно заключается и как проявляется человеческое величие, интересовал Карла Ясперса настолько, что впоследствии, когда он писал свои историко — философские работы, он посвятил человеческому величию специальную вводную главу. В ней он рассматривал единственный вопрос: чем отличается великий человек от невеликого?

Практичный сын банкира никогда ничего не делал впустую. Он сам собирался стать великим — в тот краткий срок, который ему отпустила жизнь. Именно для этого он изучал величие человеческое во всех областях, которые оказались доступными для него в университете. Сами эти области, как таковые, его не интересовали, интересовала только возможность стать великим, которую предоставляла (или не предоставляла) каждая из них. (Конечно же, право такой возможности не представляло, являя собой царство анонимной вселенской справедливости; последние авторские законы были в Древней Греции, а с возникновением римского права именно деиндивидуализация закона только и делала его правовым.)