Молодой Ясперс: рождение экзистенциализма из пены психиатрии

Единственное, что поддержит тебя в этой борьбе — твоя способность сомневаться, то есть мышление.

Мыслю, следовательно, существую.

Сомневаюсь во всем, следовательно, продолжаю держаться за жизнь.

Если вдуматься, то Р. Декарт создал не одну, а две философии, которые плохо согласуются друг с другом.

Согласно одной, которую принято называть дуализмом, в человеке — а значит, и в самом Р. Декарте тоже — существуют два автономных начала. Это — тело и душа. Тело живет само по себе, душа— сама по себе. Главное свойство тела— протяженность, то есть способность иметь физические размеры: каждый орган тела измерим, занимает определенное место в пространстве, реален и объективен. Главное свойство души — мышление: мысль не имеет физических размеров, не занимает места в пространстве, не является реальной.

Соматические, телесные процессы не оказывают и не могут оказать влияние на мышление. Мои мысли не зависят от того, что я ем, что я пью, как протекают в моем организме физиологические процессы, какой из моих органов поразило заболевание и т. п. Но и тело мое живет независимо от мыслей. Как бы я ни напрягал свой ум, я не смогу таким образом улучшить свое пищеварение или кровообращение или повлиять на какой‑либо другой из соматических процессов.

Тело делает то, что ему угодно. Душа — то, что угодно ей. Этакий принцип мирного сосуществования и взаимного невмешательства во внутренние дела.

Можно представить себе душу и тело как две равноправных стороны, заключившие пакт о ненападении: тело не вредит душе, душа — телу. Совсем разойтись, разделиться тело и душа, конечно, не могут, поскольку отделение души от тела в христианских представлениях есть смерть. Но и сосуществование их — чисто внешнее; единственная точка, где они соприкасаются — это, по мнению Р. Декарта, шишковидная железа, то есть эпифиз головного мозга.

Но почему же наряду с этой жизненной и житейской философией, чрезвычайно распространенной среди интеллектуалов по сей день, вдруг возникает другая, выраженная принципом cogito ergo sum? В этой, другой философии уже нет дуализма, нет сосуществования двух независимых начал. В этой, другой философии душа уже может усомниться в том, что существует тело. То есть она, душа, становится не просто главной, а единственной инстанцией, началом и концом всего — инстанцией, которая способна объявить тело иллюзией.

Почему душа вдруг начинает сомневаться в существовании тела? Подвергать сомнению существование всего телесного и связанного с телом?

Проведем аналогию, чтобы убедиться в абсурдности сосуществования этих двух философий — философии дуализма и философии абсолютного сомнения. Представим, что существуют два государства, которые заключают между собой пакт о ненападении. Они, тем самым, косвенно признают реальность и силу друг друга. И вдруг правительство одной из этих стран заявляет, что сомневается в реальном существовании другой. Не фальшивы ли все сведения о ней? Не морочит ли кто‑то нам голову, говоря, что эта, другая, страна существует реально?

Согласимся, что это — уже совсем другая ситуация.

Так как же сочетаются между собой эти два знаменитых тезиса Декарта: дуализм души и тела и «мыслю, следовательно, существую»?

Никак не сочетаются, если судить с точки зрения логики.

Но они и не должны сочетаться, если только предположить, что две эти философии выражают два различных состояния больного по имени Рене Декарт (или любого другого больного).

Вот состояние первое — стабильное. Больной остается больным, но вполне может заниматься своими обычными делами (для интеллектуала таковым является мышление). В этом состоянии жизнь больного прекрасно описывается философией дуализма. Тело живет само по себе, в нем идут какие‑то процессы — вяло протекает заболевание, действуют медикаменты, происходят физиологические процессы и т. п. Но все это ничуть не мешает душе мыслить, причем мыслить на отвлеченные темы, никак не связанные со здоровьем.

Вот состояние второе — обострение заболевания, угрожающее жизни. Все отвлеченные мысли немедленно отступают на задний план. Душа может думать только о здоровье, точнее — о жизни и смерти. Она приходит к мысли, что тело нарушило условия дуалистического пакта о ненападении и взаимном невмешательстве во внутренние дела суверенных начал. Тело приходит в упадок и властно заставляет думать только о себе. Оно подчиняет себе все мысли. Собственно говоря, их очень немного в таком состоянии, этих мыслей, и вряд ли они заслуживают того, чтобы называться настоящими мыслями — научными, логичными, текущими неспешно.

Это, скорее, не мысли, а паника, смятение души.