Молодой Маркс

В «Экономическо-философских рукописях» нашли отражение и другие наблюдения Маркса, в особенности относящиеся к реальному положению рабочих, условиям их жизни. Он пытался проникнуть во внутренний мир пролетариев, понять их переживания. Его интересовала психология трудовой деятельности рабочего, мотивы труда, самочувствие в процессе труда и эмоциональное отношение рабочего к произведенному им продукту. Такого рода информацию Маркс получал из бесед с рабочими, переплавляя ее затем в теоретическую концепцию – концепцию отчужденного труда, его социальной сущности и роли в истории. В «Экономическо-философских рукописях» эта концепция нередко выглядит как продукт лишь теоретических размышлений. Но в действительности она опиралась и на непосредственный контакт исследователя с трудящимися. Иногда эта связь проступает довольно явственно, например, там, где он характеризует сущность самоотчуждения рабочего в процессе труда (см. 18, с. 90). Здесь Маркс на основе впечатлений, полученных им из бесед с рабочими, сумел передать самочувствие человека, работающего в условиях капиталистической эксплуатации, человека, ощущающего себя несчастным. Но как исследователь Маркс не ограничивается этим, а делает из полученных им эмпирических данных глубокие теоретические выводы.

Общение с рабочими, знакомство с условиями их жизни, понимание их самочувствия в процессе труда способствовали укреплению и развитию гуманистического начала в творчестве К. Маркса. И прежде Марксов гуманизм отчетливо обнаружил себя как внимание не только к общим социальным процессам, но и к тому, как эти процессы проявляются в индивидуальных судьбах людей. Вне этого внимания общетеоретические построения (типа гегелевских) представлялись Марксу бессодержательной мистификацией. Теперь, в 1844 г., гуманизм Маркса конкретизируется. Он сосредоточивает внимание на том, как действие социальных и экономических законов сказывается на судьбе пролетария как человека, личности. Именно с этих позиций, как уже отмечалось, Маркс подверг резкой критике буржуазную политическую экономию, обвинив ее в том, что пролетарий ее интересует лишь как рабочий, а не всесторонне, не как человек. Не отрицая того, что различные науки могут специализироваться на изучении отдельных аспектов жизнедеятельности человека, К. Маркс в то же время утверждает, что ни один из этих аспектов не может быть правильно понят, если он будет рассматриваться вне определенного понимания человека в целом. Согласно Марксу, подлинный гуманизм предполагает целостный анализ человека, всех его жизнепроявлений, интересов, условий труда, отдыха, быта и т.д. Не декларирование, а действительная реализация этого целостного, комплексного подхода к человеку и к обществу как раз и побудила Маркса к радикальной перестройке структуры существовавшей до него социальной мысли. Он вырабатывает сознательную установку на одновременное рассмотрение одного и того же объекта с позиций различных общественных наук, нащупывая пути их преобразования в новый высший синтез. Важным стимулом движения в этом направлении явилось восстание силезских ткачей 4 – 6 июня 1844 г., в котором Маркс справедливо увидел практическое подтверждение правильности своих теоретических позиций.

Восстание силезских ткачей

Корень нищеты поднявших восстание силезских ткачей лежал в факте двойной их эксплуатации – капиталистической и феодальной, ибо работавшие на дому ткачи (а их было большинство) одновременно отбывали и барщину на капиталистов, являвшихся также и землевладельцами. Двойное господство над рабочими позволило капиталистам снижать цены на продукцию (к этому толкали условия конкурентной борьбы с англичанами и французами) главным образом путем снижения заработной платы рабочим[75].

Сам факт нищеты силезских ткачей был хорошо известен в Пруссии 30 – 40-х годов XIX в., но не получал правильного объяснения. Сторонники феодально-романтических взглядов на государство (например, Родбертус) считали, что все дело в излишней свободе, от которой необходимо отказаться, повысив социальную роль монархического государства. Либералы (Pay, Лотц, Молль и другие, особенно Бюлау), напротив, были убеждены, что беда в сохранении многочисленных пережитков старины и что «каждый должен иметь возможность трудиться там, где он хочет» (123, с. 95). Они сетовали на отсутствие у масс творческой инициативы и самостоятельности и возлагали большие надежды на просвещение.