Молодой пенсионер на проводе

Называясь «молодым пенсионером», Елена Васильевна пыталась заранее оповестить работодателя, что хоть и имеет пенсионный билет, но не является 80-летней старухой, а все еще в соку и в мозгах! Но это почти не помогало. Она смогла сходить только на три собеседования, где ее брали на места посудомойки, раздатчика листовок и продавца дешевой косметики, способного продавать, пока раздает листовки.

Елена Васильевна поняла, что рабочая жизнь заканчивается, когда выходишь на пенсию. И она заметила бы это намного раньше, лет в 40, если б тогда принялась искать себя в профессии, даже не имея пенсионного билета.

– Поэтому я хочу уехать из города в деревню. Здесь ты нужен ровно до того момента, пока работаешь. Пока с тебя можно что-то взять. Молодые этого не знают и потому стремятся в город, пока сами не становятся стариками, – говорил Михаил – тот, что отправился в Сочи за лучшей жизнью. – Для города я уже старик. Для деревни моя жизнь только начинается… – вспоминала Елена Васильевна то свидание с пространными разговорами о земле, своих розах-помидорах и пчелах.

Кстати, этот Михаил периодически написывал Елене, присылал живописные фото гор, пчел. Она ему не отвечала, но и не удаляла переписку.

Зато его слова укладывались в сознании Елены Васильевны в весьма практичный план, но не по разведению пчел, а как можно лучше устроиться в городе, например, понравившись тому идеальному парню, ради которого она корпела над 400 вопросами и отдала родные сердцу пайки.

Им оказался китаец Вейюан, плохо говоривший по-русски. Национальность не смутила Елену Васильевну, как, собственно, и незнание языка, ее смутила собственная продажность. И в душе злая на то, что повелась на очередную махинацию под видом брачного агенства, вылавливающего молодых наивных пенсионерок, чтоб развести на пенсию. Она им высказала пару фи, после которых хотела закатить скандал с прокуратурой и даже прорваться на телевидение с сенсационной новостью, но секретарь, психолог и визажист принесли папку Вейюана, где значилось, что у него зарплата – три дома Елены Васильевны.

Скандал затих. Вопросы о совместимости тоже как-то отошли на задний план.

"А что китайцы – не люди?", – сама себя настраивала женщина, припоминая пару знакомых, вышедших за китайцев и вполне себе счастливых от их трудоспособности, преданности и невероятного терпения.

– У Вейюана крупная фабрика зонтиков под Пекином, – подливала масла в огонь любви секретарь Тоня.

Масла и так было достаточно, а дорогой букет алых роз и дорогое шампанское при свечах в дорогом ресторане окончательно сгладили первые шероховатости. Переводчица на всякий случай сидела через столик, но Вейюан справлялся и сам, рассказывая о себе и фабрике на пальцах и руках.

Парень был работящий.

– Это главное, – заметила Елена Васильевна, уже представив себя в качестве правой руки Вея, так она стала называть китайского кавалера, мысленно следуя за ним по широким коридорам его фабрики, где везде трудились люди. Трудились во благо себе, Вея и Елены Васильевны. Она б обязательно освоила б какую-то профессию, чтоб не быть бесполезной женой, как раньше, а стать человеком трудящимся. Женщиной-коммунистом.

Через день Вей пригласил Елену Васильевну в оперу на первый ряд. Это вызвало у нее невероятный восторг, она лет десять не была в опере, тем более по приглашению мужчины. На шестой день знакомства позвал в отель, в шикарный номер на 11 этаже. Елена Васильевна достала лучшее кружевное белье и сама накрасила себе ногти на ногах алым лаком. На всякий случай завила завитушки, ведь Вею понравился ее портрет с фотоссесии. Она предстанет перед ним именно такой, как в первый раз…

Перед выходом поцеловала иконку: "Господи, помоги, чтобы все сложилось. Хоть бы счастье постучалось и вновь осветило мой дом…".

Но счастье не постучалось, хотя все напоминало его шаги и присутствие: шикарный номер, шампанское, цветы и аромат клубники и даже казавшийся счастливым в атмосфере всего этого симпатичный низкорослый Вей… И полное отсутствие влечения на фоне всего этого к нему.

Елена Васильевна списывала свое настроение, а точнее полную апатию, на волнение, на неготовность и даже неверие в то, что ее коснулась удача найти такого богатого, успешного и благородного мужчину, влюбленного в нее по уши. Но в душе будто выросла стена, об которую, как горох разбивались все чаяния. Дело клонилось к интиму, и после трех бокалов шампанского она легла в постель к Вею, пусть не из чувства любви, но долга за оперу, цветы, клубнику, отель и потраченные им деньги на сваху…

И обнаружила у любовника вместо органа любви какую-то пуговицу. Елена Васильевна даже оторопела, пытаясь разглядеть или нащупать причинное место, но так ничего и не поняла, притворившись, что испытывает неземные ласки. Хотя перед глазами явственно запечатлилась кожаная пуговица.