Молодость

Бар был набит битком. Громко играла музыка. Молодёжь веселилась как могла; были тут, впрочем, и городские ребята, которые приезжали, преимущественно летом, погостить и отдохнуть к своим старикам. Хотя городских в деревне не любили, преимущественно же парней, которых старались быстренько встретить и научить деревенской жизни. Что до городских девчонок, то их не любили главным образом сельские девчонки и их матери. А парни, наоборот, как только такие приезжали, сразу начинали ухлёстывать за ними.

Теперь городские тоже тут были – племянники главы развалившегося колхоза. Несмотря на развал колхоза, сам глава – толстый скупердяй – до сих пор пользовался уважением у жителей. Главным образом потому, что был самый богатый. Жил в большом двухэтажном доме, имел огромную площадь земли, так что между самим домом и высоченным забором, который был сплошняком по периметру, имелся не газон, а половина футбольного поля. И этот скупердяй был ниже своей супруги головы на три, потому как та особа, жена его, имела глупую привычку носить каблуки. В деревне – и каблуки. Она всегда сопровождала своего маленького и толстого лысенького скупердяя, сидя в его внедорожнике всегда рядом с ним на пассажирском. Ещё у неё была силиконовая грудь… но – это уже та подноготная, которую открывать в этой семье без надобности.

Итак, были у прежней главы развалившегося колхоза два горячо любимых племянника – оба тупые и внешне очень напоминающие своего дядю, только здоровее его раза в два. Они любили разжигать конфликты на пустом месте, потому как пользовались этакой неприкосновенностью, были единственными городскими парнями, которых деревенские парни не трогали.

И вот теперь оба этих урода были тут. Алексей их давно уже не видел, и в деревне думали, что на это лето они не приедут, но братья зачем-то приехали осенью и теперь сидели за дальним столиком в компании одного чеченца и двух русских. Они сразу обратили внимание на Полину и, усмехаясь чему-то, стали о чём-то друг с другом шептаться, очевидно, про неё. Алексей только окинул их столик презрительным взглядом и на всякий случай проверил, в кармане ли у него отцовский кастет.

Они заняли столик в противоположном углу, там сидели их общие знакомые, преимущественно же из Полининой компании.

– Ну что, чемпион, как сам? – ударил его по плечу Керим – паренёк одних лет с Алексеем. Его отец был дагестанец, а мама русская, поэтому прозвище у него было производным от фамилии – Керимов.

– Лучше всех, – ответил Алексей, чтобы отделаться от собеседника, поскольку не имел желания говорить. Погано он теперь себя чувствовал – и обида на отца не давала о себе забыть.

Через некоторое время Пошла в туалет. И Алексей, вновь погрузившись в мысли о семье, теперь, в частности, о брате, которого он ударил, – не заметил, как один из племянников отправился вслед за Полиной.

Когда он снова посмотрел на столик в противоположном углу, там уже никого не было. И Полины до сих пор не было, хотя прошло уже минут восемь, как она ушла.

Сам ещё вполне не осознавая своего предчувствия и никому ничего не говоря, он встал и пошёл в туалет. Туалет был общий.

Оба племянника были там, и Полина там была. И оба они – насиловали её. Чеченец стоял у входа. Двоих русских уже не было. И кастета в кармане не было. Ни кастета, ни отцовского ножа. Но зато была почти допитая бутылка пива. А рядом раковина.

Недолго думая, он разбил бутылку о раковину. Осколок угодил ему в левую руку, но сейчас Алексей этого совсем не заметил.

Чеченцу он рассёк лицо. Одного брата пырнул в живот. А другому, самому ненавистному, изрезал лицо в клочья.

Пока он резал, Полины рядом уже не было. Вопя, девушка выбежала вон. А он, нанося удары один за другим, почему-то думал о маме, и это было – по меньшей мере, странно.

По свидетельству очевидцев, когда Алексея оттаскивали от жертвы, стекло уже врезалось ему между пальцев, из-за чего натекло много крови. Так что и непонятно уже было, где его кровь, а где – кровь его обидчиков.

Алексея приговорили к семи годам заключения в колонии строго режима. У отца не нашлось денег, чтобы откупиться. Убил его сын лишь одного человека, остальные выжили. Но и этого хватило, чтобы засадить его младшего сына на семь лет в тюрьму. Полина уверяла, что дождётся его.

Глава 5

Падение

Наши дни

Ева встретила его с гостеприимством. Она всех так встречала. И все друзья любили её за это – что она и накормит, и, если идти как будто бы некуда, постелит тебе в гостиной, – была в ней эта светлая черта, то немногое, что осталось в ней с детства.