Молодость без страховки

– Угу, – Остроюхин разочарованно кивнул головой – мол, кто из иностранцев не картавит?! И вдруг со страстью, совершенно ему, как мне казалось, несвойственной, затараторил – и всё на повышенных тонах, – будто я никакая не Аврора Метёлкина, а эта самая Крауцшнер. Будь она неладна! – А вам не приходило в голову, что эта Эвелина вовсе не Эвелина?! Что она – это вообще не она, а он?! Вы сами-то слышите, что говорите?! Всё норовила ущипнуть вас игриво, в губы поцеловать... Да, да! С ваших же слов! Я-то от себя ничего не придумываю! Ничегошеньки! То по головке погладит! То бутерброд с икоркой вам подсунет! И потом... Это... Как она вас называла-то?! – лоб Остроюхина сморщился, точно голенище кирзового сапога, он тщетно пытался припомнить, как же меня называла миссис Эвелина. Он защёлкал перстами – так, как в ресторанах обычно подзывают официанта...

– Очаовательной, – подсказала я сдуру.

– Вот именно! И неужели вам ни разу не пришла в голову мысль, что это вовсе не миссис, а мистер Крауцшнер?! – спросил он и выпучил на меня свои водянистые глаза. – Неужели вы верите, что у женщины может быть сорок третий размер обуви?! – в бешенстве орал он, на что я, сохраняя полное спокойствие, с чувством собственного достоинства, очень чётко – чуть ли не по слогам – спросила:

– А откуда вы взяли, что я знаю, какой размер обуви был у Эвелины Крауцшнер?

– Логично, – прошептал он в свои зелёные усы и, полностью признав собственное поражение, отпустил меня на все четыре стороны», – отбарабанила Аврора Владимировна и, встав из-за стола цвета радики, отправилась на кухню, дабы вознаградить себя за усидчивость и подвигнуть на новые творческие свершения крепким кофе, который в сочетании с горьким чёрным шоколадом непременно натолкнёт её на умные, нужные мысли. Уж кто-кто, а наша героиня знала наверняка, что один гениальный шахматист, фамилии которого теперь и не вспомнить, всю свою жизнь завтракал исключительно шоколадом и что именно это кондитерское изделие и сделало из него, собственно, гения и чемпиона. А из неё – обыкновенной, заурядной, с позволения сказать, мемуаристки – великую писательницу всех времён и народов.

Пускай героиня наша наслаждается свежесваренным кофе, шоколадом и проч., а мы продолжим рассказ сами, без её непосредственного участия.

Что же касается миссис Крауцшнер, то, несмотря на титанические усилия спецслужб в целом и Остроюхина П.З. в частности, несмотря на подключение к этому щекотливому вопросу Интерпола, след шпионки оборвался в дамском туалете четвёртого этажа в третьей кабинке от двери, первой от окна. Подобно зайцу, наметала петель да крюков госпожа Эвелина, и концы в воду. Оставалось лишь гадать: с какой целью приезжала она в Первопрестольную, уроженка какой страны эта самая миссис Крауцшнер. Над этим вопросом подполковник Остроюхин долго ломал голову, ещё с месяц наведываясь в гостиницу и беседуя с легкомысленной администраторшей Метёлкиной, но так и не пришёл к общему знаменателю. Да это и понятно! Как можно определить страну проживания диверсантки, когда платье, второпях оставленное в уборной, сделано в Соединённых Штатах Америки, туфли-лодочки – в Западной Германии, а бюстгальтер и вовсе французский?!