Молодость с нами

На этот раз границу перешел зверь. Так в течение зимы случалось много раз. Но ведь могло случиться и

по-другому; могло случиться, что, надев на ноги звериные копыта, через пограничную полосу крался бы и

человек с кольтом в кармане, с запасом патронов к нему, с ядовитыми ампулами в тайниках одежды, с адресами

явок и инструкциями для резидентов, заученными наизусть.

Костя Колосов, лейтенант пограничных войск, служит на границе совсем недавно, с осени. За четыре с

лишним месяца еще не было случая, чтобы границу на их участке перешел человек. Но у Кости уже родилось и

с каждым днем крепло то чувство, которое комендант участка подполковник Сагайдачный называет чувством

границы, когда ты в любую минуту суток, даже во сне, ждешь, что вот на границе появится чужой, и тогда ты во

что бы то ни стало, любой ценой, вплоть до цены своей жизни, должен его задержать.

Солнце, отражаясь от снега, слепит. В затишье оно начинает припекать и на стволах сосен, возле комлей,

на валунах с южной стороны снег набухает, плавится, из-под него лезут седые жесткие мхи. Иной раз негромко

ухнет в лесу, и там, где ухнуло, взметнется светлое искристое облачко. Вглядывайся в том направлении,

напрягай слух. Кто ж его знает, отчего с еловых лап сполз и рухнул вниз тяжелый снежный пласт — то ли

солнце его подточило, то ли по иной какой причине, не промахнись тут, пограничник!

Взойдя на пологий холм, Костя остановился. Остановился и Козлов. Линия редко расставленных

полосатых столбов бежала с пригорка вниз к длинному узкому озеру; за озером снова виднелись столбы,

подымающиеся на следующий холм, и там уже был участок другой пограничной заставы.

На западной оконечности озера тесно стояло большое селение, над ним возвышалась островерхая кирка.

Костя слышал брякающий и печальный звон ее колоколов. Этот звон напомнил Косте первый день его выхода

на границу…

Когда подполковник Сагайдачный в тряской двуколке привез Костю на заставу и представил его

начальнику заставы капитану Изотову, стояла глубокая осень, начинался ноябрь, и дожди нещадно поливали и

так пресытившуюся влагой землю. В природе шло как по расписанию: дождь начинался в полдень, сила его к

ночи нарастала, ночью он буйствовал уже вовсю и утихал только к рассвету; на рассвете небо очищалось,

холодно голубело, чтобы к полудню снова окутаться тучами и ударить дождем.

Не помогали ни высокие сапоги, ни плащи, ни капюшоны — люди с границы возвращались до нитки

мокрые; днем и ночью трещали еловые дрова в сушилке, днем и ночью сушились на ней шинели, портянки,

гимнастерки, фуражки. Повар круглые сутки держал в котлах горячую пищу и огненный, крутой кипяток для

чая. “Пограничная погодка!” — говорили солдаты вечерами, вглядываясь в черные окна, за которыми под

плотными тучами и в яростном дожде было так темно, что даже на дворе можно было столкнуться лбами, не

говоря уж о лесных тропах. На границе было напряженно, усиливались дозоры и удваивались секреты.

В первый же день своего приезда сюда Костя рвался выйти на границу. Он с завистью смотрел на

каждого возвратившегося из лесу солдата, промокшего до пуговицы на белье. Но в первый день его на границу

не послали. Капитан Изотов знакомил его с участком, который охраняла застава, с системой сигнализации, с

аппаратурой, поднялся вместе с ним на наблюдательную вышку, которая стояла во дворе заставы. С вышки в

мощный бинокль далеко была видна сопредельная сторона. Там, за границей, тоже стояла вышка, и на ней тоже

поблескивали оптические стекла. Косте был неприятен чужой соглядатайский глаз, устремленный, как ему

казалось, прямо на него. А на Изотова это уже давно не производило никакого впечатления. Он заставлял Костю

рассматривать в бинокль то лощинку, затянутую туманом, то дорогу, по которой никто никогда не ездил, то

непроходимый частый ельник. Костя рассматривал, капитан Изотов объяснял ему, что это наиболее опасные

места на границе и за ними нужно особо внимательное наблюдение. Начальник заставы знал очень многое о

жизни на сопредельной стороне, он знал там все ближайшие к границе селения, знал обычаи и привычки

жителей. “Вот поживете у нас годик-другой, и вы, лейтенант, узнаете, — говорил капитан Изотов. — Глаза, да

слух, да умение сопоставить виденное и услышанное, да еще умение делать выводы из этого — основной

источник знаний пограничника”.

Костя жил той минутой, когда он выйдет на границу. Он, конечно, еще в бытность в пограничном

училище узнал, что такое граница, что на ней нет ни сплошной линии дотов, ни высокой стены, как думают

некоторые, и что “граница на замке” — это совсем не ворота, на которые навешен пудовый замок, а нечто иное.

Граница была проще и в то же время бесконечно сложнее.

В одно осеннее утро, под голубым холодным небом капитан Изотов и Костя впервые вышли вот сюда, как

раз на это место, на пригорок, с которого пограничные столбы бегут к озеру. На мертвой траве густо лежала