Молодые боги

На несколько мгновений наступила полная тишина, но сразу последовал резкий выкрик на немецком – Филипп и Ребекка были уже рядом со стеной щитов. Посох чародейки полыхнул сдерживаемым пламенем, она вдруг раскрутилась в изящном пируэте и врезалась в стену щитов. Огнем полыхнуло так, что у меня сгорели брови и ресницы, а взрывной волной откинуло прямо к подножию трибун. Ничего не видя перед собой, я вскочил и отбежал в сторону – на всякий случай – опасаясь, что нахожусь на прицеле у тевтонских чародеек.

Когда сморгнул с глаз песок, морщась от боли в обожженном лице, увидел, что целиться в меня некому – вся тесная группа тевтонов раскатилась по площадке арены. Понять, кто из них кто, теперь можно было лишь по косвенным признакам – тлеющим мантиям, дымящимся копченым щитам.

Ребекка сумела исполнить самоубийственную атаку, проскользнув между щитами – наверняка не без помощи своих способностей, так что никто из противников не смог спрятаться. Зато у Филиппа получилось – в момент рывка чародейки он просто присел на колено, закрывшись щитом. А сейчас, ошарашенно потряхивая головой, поднялся, в недоумении осматриваясь.

Когда я к нему подошел, запахло жареным. Как в прямом – от тлеющих останков, – так и в переносном смысле, судя по мелькнувшему во взгляде Филиппа враждебному выражению. Впрочем, там было что-то еще – я уловил исходящее от него странное чувство. Злорадство?

Некоторое время мы подождали, пока подойдет мастер-распорядитель. Осторожно обогнув несколько тел, мастер приблизился, поприветствовав кивком.

– Согласно правилам, до финала турнира допускается один участник из выживших членов команды. Кто из вас это будет?

Обращался мастер к Филиппу как к старшему группы.

– Участвовать буд…

«Ах ты ж!»

За краткое мгновение, еще до того, как он начал говорить, я понял, почему враждебность в его взгляде мешалась со злорадством. Тело все сделало само – это было просто, к тому же он стоял слева, под удобную руку.

Удар в подбородок задает резкое движение всей черепной коробке, но в первые мгновения мозг все еще остается на месте, когда наружные стенки черепа смещаются в сторону. Потом он также начинает движение по инерции, но этот резонанс с колебаниями обусловливает многократное микросмещение вещества из стороны в сторону и нарушение циркуляции цереброспинальной жидкости. По сути, именно такие процессы характеризуют и сотрясение мозга – в связи с этим удар в подбородок наносится с целью дезориентации и последующего нарушения координации противника, включая полную потерю сознания. По крайней мере, так все работало в мире первого отражения. Здесь, возможно, механика была иная, но результат оказался аналогичен – после моего удара Филипп на мгновение замер, а чуть погодя безвольно рухнул ничком, вспахав лицом песок.

– Участвовать в турнире буду я, – с несколько виноватым видом произнес я, пожимая плечами.

– Решение об участии принимает капитан команды, – ровным голосом проговорил мастер. И все же не удержался, продемонстрировал удивление, слегка изогнув бровь.

– Эй! Фил, дружище! – присел я рядом с приходящим в себя бывшим топ-менеджером, помогая ему сесть. – Скажи ему, что я участвую в турнире, пожалуйста…

Осознав, где он и что произошло, Филипп неровно поднялся, выругавшись, и отпрянул от меня.

– Участвовать в турнире буду…

Опять он не успел договорить. Меч был далеко, поэтому пришлось просто сломать ему шею. Как это делать, я узнал еще в пятнадцать лет от поселкового тренера дяди Коли – и вот только сейчас пришлось применить умение на практике.

– Участвовать в турнире, – короткий взгляд по сторонам, – раз живых не осталось, буду я.

Мастер кивнул, удивленно пробормотав что-то про себя и повел меня к арке выхода с арены.

1/8

Оставшихся трех поединков я не видел. Мастер-распорядитель принял у меня оружие, которое передал слугам арены, а после проводил в достаточно комфортное помещение прямо под трибунами. Здесь, кроме стола с напитками и легкими закусками, была душевая комната. Еще я приметил комплект белья и аккуратно разложенную черно-золотую парадную форму русской цитадели.

Раздевшись, я быстро ополоснулся, чувствуя, как заживают раны и восстанавливаются силы. Вышел посвежевшим, будто заново родившимся. Переоделся под пристальным взглядом распорядителя, который, впрочем, смотрел не впрямую, а искоса. Когда закончил, он сразу повел меня на трибуну.

Слабый гул, стоило мне только появиться, многократно усилился. Не из-за моего появления – на площадке шел сейчас последний стыковой поединок. Команда Амбера в красной униформе против белых кадетов Диаманта, Англия против Франции – всегда напряженное соревнование. Это были команды, занявшие шестнадцатое и семнадцатое места, практически равные по составу. Но проследить за ходом битвы не удалось – как оказалось, распорядитель вывел меня на трибуны прямо к остальным членам команды.