Молодые годы короля Генриха IV

XVI в. был переломным периодом в истории Франции. Феодальное общество меняло свой облик под влиянием пока еще очень слабых, но уже необходимых и неустранимых раннекапиталистических отношений. Возвышались города, богатело купечество, создавался новый стандарт жизни и новая гуманистическая культура, привлекавшие в города обитателей феодальных замков. Итальянская роскошь, к которой успело привыкнуть французское дворянство за полстолетия итальянских войн, светское мировоззрение, обращенное к античной традиции и смело бросавшее вызов монашеской религиозности средневековья,- таковы были приметы нового времени. Но рядом с ними были живы и порой воинственны черты старого жизненного уклада. Грубость нравов, невежество, религиозный фанатизм оставались нормой повседневной жизни не только угнетенных низов, но и средних слоев общества, а порой и вельмож. Очаги новой культуры — города — внешним своим обликом мало отличались от средневековых. Съехавшиеся в них вельможи отстроили особняки, которые весьма напоминали укрепленные замки сельских феодалов: круглые башни, стены с зубцами, прочные ворота, узкие внутренние дворы (в один из этих особняков, дворец Конде, несколько раз вводит читателя Генрих Манн). По-прежнему силуэт города определяли грандиозные готические соборы, возведенные горожанами много веков назад. Как и прежде, они символизировали господство религии над умами жителей, среди которых весьма немногие были приобщены к культуре гуманизма, а подавляющее большинство жило в духовной атмосфере, мало отличавшейся от средневековья. И возвышались каменные громады особняков и соборов среди узких кривых улочек с двух-трехэтажными домиками горожан, построенными из камня, досок, глины, соломы… Лишь к концу жизни король Генрих IV проложил в Париже первую прямую и широкую улицу (шириной десять метров, сейчас она кажется переулочком), отстроил первый ансамбль площади и первый мост, по бокам которого не стояли дома. Тем самым было положено начало модернизации средневекового Парижа.

Во многом средневековый облик сохранял и королевский двор. Его создание в начале XVI в., всего за полстолетия до описываемых в романе событий, было важным шагом вперед на пути укрепления французской монархии. Двор, где в непосредственной близости от короля и по существу за его счет жили представители нескольких сот знатнейших семей Франции, позволял правительству гораздо эффективнее контролировать поведение вельмож, которые променяли независимую жизнь в своих старомодных замках на поражавшую современников роскошь королевской резиденции. Однако сегодня эта роскошь показалась бы дикостью. Манн точен в бытовых деталях: в замке Лувр, где с элегантным ренессансным крылом соседствовала мрачная громада средневековой крепости с подъемным мостом через зловонный, наполненный стоячей водой ров, в этом замке, где днем царил полумрак, а после заката воцарялась непроглядная тьма, прореживаемая мятущимся на сквозняках светом факелов и огоньками редких свечей в апартаментах королевской семьи, придворные празднества переходили в оргии — сцены весьма далекие от наших обычных представлений о жизни «изысканного» двора французских королей. Но Манн не сгущает краски в описаниях придворного быта.

Придворный этикет едва лишь начинал разрабатываться. Еще только-только появился обычай целовать руку королю и обращаться к нему с титулом «ваше величество». Всеобщее раболепство придворных — столь естественное, на наш взгляд, для всякого двора — на самом деле постепенно укоренилось во Франции лишь ко второй половине XVII в., при Людовике XIV, и в XVI столетии еще отнюдь не было нормой поведения. Съехавшиеся ко двору вельможи не забыли времен независимости феодальных владык.

К середине XVI в. королевская власть сделала несомненные успехи в централизации страны, но далеко еще не достигла абсолютности. Знать позволяла себе восставать против короля, да и многие города были недовольны усилением монархии, посягавшей на их былые вольности. Эти антиправительственные настроения стали одной из важных причин религиозных войн.

В начале XVI в. в западноевропейских странах началась реформация — широкое движение за обновление религии и церкви. Его целью было привести христианскую веру в соответствие с изменившимися духовными запросами людей. Однако требования реформаторов носили не только религиозный характер: они ставили под сомнение всю организацию католической церкви, влиятельнейшей социально-политической силы тогдашней Европы. Неудивительно, что религиозная борьба тесно переплеталась с борьбой политической, и различные политические силы в европейских странах приняли одни — протестантские, а другие — католические лозунги.