Каждая истинная флаппер имела маленькую пудреницу, зеркальце и компактные тюбики с помадой, которые пускала в ход, как только на горизонте появлялся статный молодой человек без спутницы. Положив одну обнаженную коленку на другую, достав из ловкого клатча инструменты соблазнения, она без умолку лопотала с подружками, успевая подправить макияж, выровнять тени и подвести «Купидонов лук», а купидонова стрела вместе с острыми искорками прямиком оценивающих глаз летела в сердце молодого человека, с увлечением наблюдавшего эту милую интимную сцену бьютификации.
Реклама косметических средств компании L. Т. Pivet
Журнал Уogue (London), 1920.
По сведениям аналитиков конца 1920-х годов, американские компании производили около семи тысяч различных косметических средств, которые ежегодно продавали на 2 миллиона долларов. Около 90 % женщин пудрились, 55 % – накладывали румяна, 73 % принимали «итальянский душ» из парфюмов. И больше половины из них были убежденными флапперами.
Реклама косметических средств Bourjois
Журнал Vogue (Paris), 1924.
Бланк заказа парфюмерной продукции фирмы Coty
1922 год.
Костюм соблазнения
Законы гармонии работали даже в то хаотичное время. Если чего-то становилось больше, что-то обязательно уменьшалось. К примеру, одевая лица в макияж, девушки обнажали ноги. В начале двадцатых низ платьев колыхался у лодыжки, но с каждым годом сдавал позиции. В 1923 году французский Vogue, немного ретроманский, чуть снобистский, с заметной печалью констатировал: «Jenny, Chanel, Renee и Molyneux теперь отдают предпочтение коротким платьям… длина утренних и дневных нарядов варьируется от 20 до 22 сантиметров от пола». И тот же Vogue регулярно сообщал читателям об успехах французских модельеров в борьбе с флапперскими юбками и нравами. Поль Пуаре, к примеру, упорно удерживал низ платья и назло всем поветриям моды демонстрировал вечерние туалеты с широкими и длинными юбками, за которые, по словам Джанет Фланнер, он хорошо приплачивал манекенщицам.
Новую опасную длину пропагандировали не только Шанель и Молине. За открытые коленки сражались безымянные девушки по обе стороны океана. В Монреале они организовали лигу «Долой длинные юбки», торжественно поклялись друг другу отстаивать принципы новой красоты и активно призывали представительниц прекрасного пола присоединяться. Но вскоре надобность в призывах отпала. В 1926–1927 годах короткие платья получили официальный статус в моде. Общественные страсти улеглись. И воспылали любовные. И счастливым обладательницам красивых ножек стало невероятно просто добиваться мужского внимания.
Парижская актриса Марсель Рана демонстрирует не только своих породистых собачек, но и смелую укороченную юбку
Журнал Die Dame, 1927.
Впрочем, даже антично прекрасные ноги оголяли редко. Сказывалось воспитание – молодежь двадцатых все-таки родилась в начале века и получала образование в серо-коричневых мшистых пансионах Викторианской эры. Ее нелепейшие правила и придворные условности она презирала. Но ходить по городским улицам с голыми ногами даже отъявленные флапперы считали плохим тоном. И появились шелковые телесного цвета чулки, легко наметившие условную границу между высоким стилем и нравственным декадансом. Такие, однако, отваживались носить только любительницы экстравагантности и эпатажа, то есть шумные нью-йоркские флапперы и лондонские «яркие штучки». Тихие модницы покупали шелковые или вискозные чулки приглушенных оттенков, совпадающих с цветом наряда. Для тусовок, дансингов, модных вечерних променадов и для красивого фото на память любимому выбирали яркие варианты с пестрым орнаментом – геометрические, африканские, древнеегипетские, в стиле французского флорального рококо и с фотопортретом бойфренда (его удивленно озадаченное лицо помещали под коленками). Чулки в сеточку можно было встретить разве что в Гарлеме да в блудливых переулках Монпарнаса, а еще на подмостках кабаре и мюзик-холлов.
Европейские флапперы приехали в Нью-Йорк, чтобы принять участие в конкурсе красоты. Их короткие юбки гарантируют успех
Модели Жана Пату.
Юбки к этому времени стали короче
Журнал Femina, 1926.