Молодые и злые (СИ)

Спустившись по пустой лестнице и молча пройдя мимо уткнувшегося в планшет охранника бизнес-центра, Громова вышла на улицу и закурила. На оживленном проспекте царила обычная суета рабочего дня, наполняя прохладный, совсем не летний, воздух сигналами машин и гулом сотен голосов прохожих. Из французской кондитерской через дорогу аппетитно тянуло ароматом свежей выпечки и молотого кофе, смешанного с характерными запахами шавермы из заведения по соседству, выхлопных газов и табачного дыма. Глубоко затягиваясь сигаретой, Кира задумчиво смотрела, как девушка на маленьком «Фиате» пытается припарковаться у тротуара, никак не вписываясь в более чем достаточное для ее малолитражки свободное пространство, как заливающиеся смехом студенты толпой вываливаются из кафе, на ходу дожевывая остатки сэндвичей, как двое мужчин в костюмах и галстуках быстрым шагом переходят дорогу, активно жестикулируя и доказывая что-то друг другу. Жизнь шла своим чередом, все были заняты своими делами, и никто не заметил, что несколько минут назад время остановилось, и начался обратный отсчет.

Громова, как могла, оттягивала момент своего падения, прикуривая вторую сигарету и с удвоенным интересом разглядывая новое оформление витрин бутика напротив. Голоса разума, болезненного опыта, женской гордости, логики и интуиции твердили в унисон – это ловушка. До отвращения четко и ясно она осознавала сейчас, что сообщение, которое выбросило ее из привычной дневной рутины в безвоздушное космическое пространство, для него ничего не значило. Скорее всего, он написал его мимоходом, особо не задумываясь, остановившись на светофоре или в ожидании лифта, возможно только потому, что кто-то другой отказался от встречи, а смотреть фильм одному совсем не хотелось. Девушка была уверена, что единственная верная и разумная реакция на эту провокацию – игнорировать, не отвечать, сделать вид, что никакого послания и приглашения не было, выключить звук, заблокировать его номер, уехать подальше, спрятаться от своей зависимости, выработать иммунитет. Но чем больше она об этом думала, чем дольше уговаривала себя, тем сильнее билось в груди сердце, отчаянно вопя и перекрикивая все аргументы рассудка: «Он здесь, совсем близко, в одном с тобой городе! Он хочет тебя видеть! Так почему же ты до сих пор не у его ног?»

Громова кинула второй окурок в урну и, почти бегом поднявшись по лестнице в уже совсем опустевший кабинет, схватила со стола телефон. Смахнув упавшие за несколько минут ее отсутствия уведомления, она открыла чат с Максимом, еще несколько раз прочитала его короткое сообщение, будто пытаясь убедиться, что оно не плод ее воображения, и написала самый дурацкий ответ из всех, что когда-либо знавал ее вотсап.

На что?

Ответ пришел незамедлительно, своим содержанием еще ярче демонстрируя нелепость ее вопроса.

Какая тебе разница? Ты же со мной идешь.

Кира не нашлась, что ответить, лишь улыбнулась и бессильно опустилась в кресло, не сводя взгляд с открытого чата и статуса «пишет» под его именем.

Сегодня в семь тридцать в «Великане».

Девушка откинулась на спинку кресла, повернула голову к окну, через которое в кабинет пробивался слабый солнечный луч, и улыбнулась сама себе. Он даже не сомневался, что она согласится, даже не допускал мысли, что у нее могут быть другие дела, запланированные встречи, собственная жизнь. И самое ужасное, что он был прав.

Сидя на пассажирском сиденье «Мини Купера» Липатова, Кира силилась справиться с волнением и напряженно наблюдала за его рукой, ловко переключающей передачи, а заодно пыталась вспомнить сюжет фильма, который они только что посмотрели. В голове не осталось ничего, кроме запаха его парфюма и мелодичного голоса возле уха, шепотом комментирующего происходящее на экране.

Когда Макс предлагал встретиться, это всегда была лотерея, русская рулетка с непредсказуемым финалом. Он мог вообще не прийти, мог прийти не один, в последний момент отменить встречу или все-таки явиться, но уйти раньше, чем она рассчитывала. С ним нельзя было ничего спланировать заранее, он будто жил только здесь и сейчас, полностью игнорируя завтрашний день. По крайней мере, в том, что касалось общения с Кирой. Ни один адекватный человек не смог бы понять, как она могла существовать в этом вечном напряжении и неопределенности столько времени, позволяя ему так издеваться над собой, но для Громовой это уже было в порядке вещей. Она привыкла к этому вечному страху ожидания его дальнейших действий и решений, всегда непредсказуемых для нее, способных вознести к небу или низвергнуть в ад.

Сегодня он пришел. Он был милым и общительным, шутил и много смеялся, и даже чмокнул ее в губы при встрече. Это было похоже на настоящее свидание, словно они обычные люди, словно и не было между ними столько невысказанной боли и разбитых иллюзий.