Молодые и злые (СИ)

— Какого еще плода? — скривилась Кира, запихивая результаты анализа в сумку и, не прощаясь, направилась к выходу, продолжая негодовать. — Бред какой-то!

— Всего доброго, Кира Юрьевна! Берегите себя! — с улыбкой кинул доктор ей в след, но девушка уже захлопнула за собой дверь.

— Ну что? — вскочил ей навстречу тоже порядком издерганный ожиданием Максим.

— Да ну, ерунда какая-то, — задумчиво протянула Громова, глядя куда-то мимо него.

— Кира, статус какой? — встряхивая ее за плечи, надрывно воскликнул Липатов.

— Статус? — переспросила девушка, переводя на него растерянный взгляд, и равнодушно отмахнулась, будто он спрашивал, закрыла ли она окно в спальне перед уходом. — А, отрицательный.

— Тогда что не так? — едва заметно выдохнув, уже более спокойно поинтересовался мужчина.

— Представляешь, они говорят, что я беременна, — слегка заторможено и с явным недоумением в голосе произнесла Кира, продолжая смотреть куда-то в сторону.

Макс замер, внимательно глядя на нее и несколько секунд тщетно пытаясь поймать ее потерянный взгляд, а потом улыбнулся, кончиками пальцев откидывая прядь волос с ее плеча за спину.

— Звучит так, будто ты им не веришь, — с улыбкой произнес он.

— Потому что это невозможно! — взорвалась Громова, пытаясь оттолкнуть его руку, но промахиваясь и злясь от этого еще сильнее. — Здесь какая-то ошибка, и я это докажу!

— Кому? — скептически спросил Липатов и вдруг притянул ее к себе и тихо прошептал, прижимая ее голову к своей груди. — Барсучок мой… Это хорошая новость. Я очень рад за тебя.

— Прекрати нести чушь! — резко отпихивая от себя мужчину, выпалила Кира. — Я не собираюсь быть беременной, у меня другие дела есть!

— И кто у нас счастливый папаша? — не обращая никакого внимания на ее брыкания и вопли, продолжал улыбаться Максим. — Тот испанский легионер или какой-нибудь отечественный бычок-производитель?

Громова метнула в него огненный взгляд и, не отвечая, накинула ремешок сумки на плечо, изображая высшую степень готовности покинуть это заведение с некомпетентными специалистами.

— Отвези меня в офис, у меня встреча через двадцать минут, — строго сказала она, направляясь к двери и на ходу просматривая в телефоне сообщения от Кати.

— Может, лучше домой? — следуя за ней, примирительно предложил Липатов. — Ты перенервничала, тебе нужно немного отдохнуть.

— Я не собираюсь менять свои планы из-за чьей-то ошибки! — огрызнулась Кира и, обернувшись, надменно произнесла. — Так отвезешь или мне такси взять?

— Отвезу-отвезу. Не истери только, — улыбнулся в ответ Макс и, картинно закрывая голову руками от уже летящего к нему удара, добавил сквозь смех. — Мамочка…

Кира вернулась в офис, провела все запланированные встречи и переделала все возможные дела, засидевшись в кабинете допоздна и стараясь любыми способами занять свой мозг работой. Только когда охранник бизнес-центра уже постучал ей в дверь, совершая вечерний обход помещений, и вежливо попросил на выход, девушка нехотя засобиралась домой.

Зайдя в пустую квартиру, Громова, не включая свет, прошла на кухню и достала из шкафчика початую бутылку французского коньяка, который они с Липатовым так и не допили во время последней встречи. Налив напиток в первый попавшийся стакан, Кира села за стол, закурила и уставилась в черный экран выключенного телевизора.

Максим звонил ей уже несколько раз, но у девушки не было никакого желания говорить ни с кем, даже с ним, и она отделывалась от мужчины отписками о невероятной занятости. Сидя в беззвучной темноте кухни, освещенной лишь бликами уличных фонарей и мигающих вывесок, Кира пыталась найти объективные аргументы против объявленного ей сегодня результата анализа, но вопреки своему желанию натыкалась лишь на его подтверждения. Чем больше она думала, тем отчетливее складывался в голове безжалостный в своей идеальной четкости пазл из симптомов, которые она игнорировала, признаков, которым находила правдоподобное объяснение, фактов, которым придавала слишком мало значения. Она списала сбившийся цикл на последствия стресса, вызванного нервотрепкой чемпионата и переходом на новую работу, незначительную прибавку в весе определила как естественный результат наступившего следом за пережитой бурей периода стабильности и устроенности в ее жизни, набухшую и увеличившуюся в размере грудь логично связала с общим увеличением веса, а в начавшей чаще обычного ныть пояснице увидела обострение своей старой травмы, вызванное участившимися перелетами и многочасовым сидением в неудобном кресле эконом-класса «Сапсана». Но главная ее ошибка была не в том, что она игнорировала знаки собственного тела, а в том, что два месяца назад она бездумно бросилась в омут какой-то всепоглощающей отупляющей страсти, не заботясь о последствиях и практически не предохраняясь, наивно полагая, что раз ее организм не давал осечек раньше, то не подведет и сейчас.