Молодые и злые (СИ)

— Не, нормально вообще? — возмущенно воскликнула она, совладав, наконец, с собой. — Девушка ему в любви первый раз признается, а его больше пляж интересует!

— Ну, допустим, не первый… — загадочно улыбнулся Черышев и, выключив плиту, повернулся к девушке лицом. — Ты, правда, совсем этого не помнишь?

— Чего именно? — настороженно протянула Кира, пытаясь по взгляду разгадать позабытые ею детали.

— Как звонила мне ночью из Питера, плакала, прощения просила, говорила, что любишь… — поднимая глаза к потолку и мечтательно растягивая слова, промурлыкал мужчина.

— Не может быть… — оторопело промямлила Громова, выискивая в изменчивой памяти крошки событий того времени. — Я этого не говорила.

— Пила, на минуточку, в ту ночь только ты, — справедливо подметил Денис, вытирая руки полотенцем и подходя к ней ближе.

— И что ты ответил? — озадаченно спросила девушка.

— Что тоже люблю тебя и за все уже давно простил, — спокойно ответил Черышев, обнимая ее за бедра и притягивая к себе.

— Почему ты мне сразу не сказал об этом? — опуская глаза к зажатой между ладоней кружке, сдавленно прошептала Кира, постепенно понимая всю нелепость своего поведения в свете этой новой для себя информации.

— А ты бы поверила? — лукаво прищуриваясь и пытаясь заглянуть ей в глаза, спросил Денис.

— Боже, какая же я дура… — простонал Громова, отставляя кофе в сторону и накрывая лицо руками. — Вот почему ты был так уверен в себе… Ты знал, практически с самого начала знал то, до чего я только сейчас додумалась!

— Лучше поздно, чем никогда, — хихикнул Черышев и, подумав секунду, добавил. — Хотя если бы я так туго соображал, меня бы давно выперли из клуба!

— Как не стыдно! Меня моим же оружием! — рассмеялась девушка, шутливо толкая его в плечо и пытаясь прикрыть смущение напускной обидой.

Мужчина отскочил в сторону, уходя от ее тяжелой руки, смеясь и подыгрывая ей, но ни на секунду не веря в искренность этих надутых губ. Ей никогда не удавалось обмануть его, несмотря на все уловки и ужимки, он умел видеть ее душу, все ее тайные, скрываемые даже от самой себя желания так же явно, как другие видели красоту ее лица. Он хранил ее любовь, старательно подавляемую привычками, стереотипами, надуманными ограничениями и условностями, хранил для нее, свято веря в то, что однажды она прорвется сквозь густой туман ее запутанного, истерзанного сомнениями и противоречиями сознания, осветит ей путь. Ее любовь, так ярко читавшаяся в любимых глазах, придавала ему уверенности, терпения и мудрости, единственная давала силы раз за разом прощать и продолжать ждать даже тогда, когда уже опускались руки и, казалось, не оставалось никакой надежды. Денис не знал, что произошло в жизни его возлюбленной, что в очередной раз повернуло вектор ее настроения, но в одном был уверен точно — ее привела сюда любовь.

— Кирюша, ты три месяца молчала, а теперь решила приехать, без звонка, без предупреждения, — внезапно посерьезнев и ласково касаясь ладонью ее бедра, проговорил Черышев. — У тебя что-то случилось?

— Я хотела сделать тебе сюрприз! — нервно хихикнула Громова, раскидывая руки в стороны.

— Ты забываешь, что я уже достаточно хорошо тебя знаю, — поджав губу, покачал головой Денис.

— Ну, может, и случилось, — вздохнула Громова, отворачиваясь к окну и уже сожалея, что оставила идею заранее подготовить речь, потому что в голове был абсолютный вакуум.

— Расскажи мне, — тихо попросил мужчина, проводя кончиками пальцев по ее щеке. — У тебя неприятности?

— Вряд ли это можно считать неприятностями, но некоторые изменения, глобально затрагивающие все сферы жизни, имеют место быть, — пространно ответила девушка, заплетая кокон из многословия вокруг своего секрета.

— Кира, не пугай меня, — настороженно процедил Черышев. — Ты не заболела?

— Я бы не стала называть это болезнью, скорее новое состояние, вынуждающее несколько сменить привычки и образ жизни, — продолжала плести свою паутину Кира, уже начиная находить в этом словоблудии какое-то подспудное удовольствие.

— Ты издеваешься, что ли? — не выдержал покрывшийся испариной Денис и повысил голос, нервно вытирая лоб салфеткой. — Я уже весь вспотел! Что с тобой?

Громова глубоко вздохнула и опустила голову. Момент настал, дальше тянуть было уже невозможно, и она сделал все, что могла, чтобы заранее довести его до взвинченного состояния, вместо того, чтобы выдать свою новость в минуту тихого и благостного счастья. Идеальный план, ничего не скажешь.

— У меня будет ребенок, — пробубнила она себе под нос, не поднимая головы, и добавила, дважды суетливо поправляя себя. — Вернее у нас. То есть у тебя тоже.

Черышев молча смотрел на ее лоб, не шевелясь и не произнося ни слова, и от этой гулкой тишины у Киры зазвенело в ушах. Она с трудом подняла на него глаза, надеясь прочитать в его взгляде нужный ей ответ, но увидела лишь лихорадочную работу мозга, пытающегося упорядочить в базе данных громоздкую информацию, превышающую свободный объем оперативной памяти.