Молодые и злые (СИ)

- Любезный, – надменно проговорила она, возвращаясь к «Рено» и обращаясь к кавказцу, – А у вас не слипнется за три тысячи до Ладожской ехать?

- Иди, красавица, куда шла, – деловито проговорил мужчина, не обращая внимания на грубость и продолжая запихивать чемоданы арабов в багажник, – Не мешай работать соотечественникам.

- Давай хотя бы за тысячу, – примирительным тоном предложила Кира компромиссный вариант, укладывающийся в ее голове в рамки приличия.

- Они согласились, тебе-то какое дело? – разволновался за свой гонорар таксист.

- Ну, как хочешь, – ехидно ухмыльнулась девушка и, резко открыв пассажирскую дверь, бодро кинула сидевшим рядком на заднем сиденье арабам по-английски, – Привет, ребята! Хотите за триста доехать?

Парни заулыбались при виде симпатичной девушки, радостно загалдели и закивали, выбираясь из тесного салона «Рено». Сопровождаемая отборным матом некогда приветливого таксиста, Кира отвела арабов к уже ожидавшей ее машине и, переназначив место прибытия, отдала свою поездку.

- Триста шестьдесят пять рублей, – довольно улыбаясь, проговорила она норовившим на радостях обнять и расцеловать ее молодым людям, – Добро пожаловать в Санкт-Петербург!

Кира зашла в пустую квартиру и, скинув туфли, босиком прошла на кухню. Здесь все было так, как она оставила в день отъезда – на столе стоял недопитый бокал вина и грязная чашка из-под кофе, на стуле висела блузка, которую она погладила, чтобы взять с собой, но передумала в последний момент. Девушка достала из холодильника терпеливо дожидавшуюся ее бутылку «Совиньона» и чистый бокал, и улыбнулась сама себе.

- С возвращением, Кира Юрьевна, – касаясь наполненным бокалом бутылки, вслух сказала она.

Ничто не могло сравниться с этим радостным и одновременно расслабляющим чувством возвращения домой. Громова так привыкла к этому съемному жилью, что порой забывала, что на самом деле, это не ее дом. Нигде она не чувствовала себя так комфортно и спокойно, как в этой многоэтажке в спальном районе, нигде не могла полностью расслабиться и настолько быть самой собой, как здесь. Она любила свое временное пристанище и свое одиночество, в отличие от большинства людей, видя в нем не повод для уныния, а некую форму свободы. Ей не нужна была компания, она могла подолгу находиться одна, не скучая и не испытывая потребности в общении, которое все равно так или иначе настигало ее в современном перенасыщенном коммуникациями мире.

Кира окунулась в рабочие дни, наслаждаясь возможностью, наконец, уделить время проектам не связанным с чемпионатом мира. Как она ни старалась все успевать, но непосильный объем работ, который взвалил на нее и ее команду шеф, не мог не отразиться на результате. За время командировки многие кампании затормозились, лишившись ее бдительного контроля, и клиенты уже начали выражать недовольство. Этого никак нельзя было допустить, поэтому первые дни после возвращения Кира целиком посвятила встречам по действующим договорам.

Она вошла в привычный для себя ритм, начиная утро с ежедневной летучки у Златопольского, отчитываясь о результатах работы отдела перед шефом и получая ворох критики и новых задач, проводя весь день на оперативных совещаниях и переговорах с клиентами, а по вечерам занимаясь делами сборной и «Зенита».

Все произошедшее в Москве теперь казалось каким-то далеким и нереальным, не стоящим особых размышлений и волнений. Было немного стыдно перед Денисом за свое некрасивое поведение и за то, что по устоявшейся привычке, подумала о нем хуже, чем он есть. В любом случае, рассуждала Кира, человек не может быть таким бескорыстным ангелом, каким сейчас виделся ей Черышев, в каждом есть своя червоточина, и девушка просто немного опередила события, осадив его заранее. Ситуация явно не стоила того, чтобы пытаться как-то реабилитироваться перед ним, и Громова просто удовлетворилась мыслью, что все, что ни делается – к лучшему. Он тоже не искал с ней общения и ни разу не звонил после ее отъезда из столицы, а значит, понял, что ловить тут нечего и она все сделала правильно.

Артём тоже не звонил и не писал, что было более необычным и вызывало тревожное покалывание внутри. Футболист имел неприятную привычку каждый день спамить ее фотографиями с тренировок, детскими снимками, приколами и роликами из интернета, чем вызывал бурю ее возмущения и раздражения. Сейчас же долгожданная тишина в эфире вовсе не радовала ее. Он наказывал ее своим молчанием, давая понять, что недоволен ее поведением. Кира прекрасно знала, что Дзюба не способен на долгие обиды и расчетливые многоходовки, действуя исключительно по актуальной эмоции, а значит, совсем скоро он просто забудет об этом и сменит гнев на милость. К тому же повод был на редкость пустяковым.

Завтра сборная должна прибыть в Петербург и начать подготовку к матчу с Египтом. Они в любом случае увидятся, и при личной встрече она уж как-нибудь сумеет сгладить этот нелепый конфликт. Так было уже не раз, и волноваться было не о чем.

Но молчавший телефон почему-то все равно нагонял тоску.