Молодые и злые (СИ)

- Ах, ты крысеныш малолетний! – прошипела Кира и бросилась к растерянному Миранчуку, который еще не вполне успел пережить внезапное предательство своего ближайшего родственника, и совсем не был готов к такому агрессивному выпаду с ее стороны.

Громова успела сделать всего один шаг, когда почувствовала, как чья-то рука обхватывает ее за талию и с силой тянет на себя, отрывая ноги от пола.

- Отпусти! – завопила девушка, отчаянно брыкаясь и тщетно пытаясь вырваться из стальной хватки внезапно вмешавшегося в ее планы человека.

- Кир, тише, ты чего? – прозвучал совсем рядом с ухом немного удивленный голос Черышева, для надежности перехватившего ее извивающееся тело второй рукой, – Тише, тише! Что случилось?

- Денис, убери от меня руки! – продолжая попытки освободиться, шипела Громова, яростно сдувая с лица, выпадающие из пучка в пылу борьбы пряди волос.

- Да чего ты на меня взъелась? – осмелев от неожиданно подоспевшей защиты, раздраженно спросил Антон, не без опаски наблюдая за ее брыканиями.

- Кто тебе дал право публиковать мои снимки в своем сраном Инстаграме? – прокричала ему Кира, отчаявшись освободиться и пытаясь выглядеть максимально воинственно даже повиснув в руках Черышева, – У тебя фронтальная камера сдохла? Селфи закончились?

- А чего такого-то? – с виду вполне искренне недоумевал парень, – Вы клёво получились! Если ты против, то я удалю! Только меня заблокировали почему-то…

- Да я тебя не только заблокирую, паразит! – продолжала орать девушка, размахивая руками и не имея другой возможности нанести ему физический урон, всерьез стала подумывать о том, чтобы кинуть в него туфлей, – Я на тебя в суд подам! За вторжение в личную жизнь! И выиграю! На всю страну тебя ославлю!

Она собиралась еще что-то добавить, сверля взглядом потупившего взор футболиста, но огромная фигура Дзюбы, облаченного в одно полотенце на бедрах и так не вовремя вышедшего из душа, вдруг полностью загородила от нее Миранчука.

- Кира, уймись, – тихо, но категорично сказал Артём и добавил, переводя хмурый взгляд из-под сдвинутых бровей на Черышева за ее спиной, – Дэн, забери ее отсюда.

- А ты чего раскомандовался? Ты кто такой? – моментально перекидывая гнев на зенитовца, воскликнула Кира, и яростно прошипела, вполоборота поворачивая голову назад, – Денис, отпусти меня немедленно!

- Прекрати, пока я не разозлился! – сквозь зубы процедил Артём таким тоном, что даже у видавшей виды Громовой похолодели кончики пальцев, не говоря уже об остальных.

- Пойдем, Кир, – тихо сказал Денис, практически на руках вынося из раздевалки злобно пыхтящую, но почти не сопротивляющуюся девушку.

Он расцепил руки, только когда они оказались вдвоем в коридоре. Получив свободу, Кира метнулась в сторону, показательно свирепо одергивая платье и всем своим видом демонстрируя недовольство исходом несостоявшейся битвы и ролью Черышева в ней. Резко обернувшись на своего конвоира, девушка застыла, за одно мгновение вдруг растеряв все ругательства, которые она для него приготовила. Денис стоял перед ней голый по пояс, в одних джинсах, обеспокоенно вглядываясь в ее раскрасневшееся лицо. Все еще тяжело дыша после стычки, Громова уставилась на него, сама не замечая, как откровенно разглядывает, скользя взглядом по плечам и груди, будто впервые в жизни увидела мужчину.

Денис улыбнулся ее реакции и без слов притянул к себе слегка растерявшуюся девушку.

- Ну, все, все, – прошептал он ей в шею, мягко касаясь ее губами, – Тигрица.

Кира безропотно уткнулась ему в плечо, чувствуя как его запах проникает внутрь нее через нос, рот, и кажется даже через кожу, успокаивая против воли. От него пахло мылом и едва уловимо каким-то дезодорантом, и девушка внутренне усмехнулась, радуясь тому, что к ее появлению он успел принять душ и заглушить естественный запах своего тела, который так одурманивающее действовал на нее. Она прижалась к нему грудью и обхватила руками, чувствуя, как ее дыхание выравнивается, подстраиваясь под его размеренный и спокойный сердечный ритм.

- Почему ты так вкусно пахнешь? – вдруг спросила девушка, осознав, что сказала это вслух, только когда слова уже прозвучали.

- Я уже говорил тебе. Потому что твой, – без тени смущения или удивления спокойно ответил Черышев, прижимая ее крепче, – А ты все выпендриваешься.

- Я не выпендриваюсь, – обиженно пробубнила Кира ему в плечо, зажмуривая глаза от стыда за свою несдержанность, но продолжая прижимать ладони к его спине.

- Ну, а как это называется, – ласково, словно говорил с ребенком, со вздохом произнес Денис.