Молодые невольники

Гарри довольно долгое время разговаривал с круменом, и последний выразил свое удивление, что белые пленники так легко подчиняются неволе. Он сообщил, что дорога, по которой они идут, если продолжать держаться все в том же направлении, поведет в глубь страны, по всей вероятности, в Тимбукту. Поэтому крумен советовал просить Голаха отвести их скорей в какой-нибудь береговой порт, где их мог бы выкупить английский консул.

Крумен обещал действовать в качестве переводчика при Голахе и сделать все, что будет в его силах, чтобы содействовать удачному окончанию переговоров. Он пообещал убедить шейха изменить направление пути, сказав ему, что он сможет гораздо выгоднее продать свой «товар», если поведет своих пленников в такое место, куда приходят корабли, капитаны которых охотно выкупают пленников.

В заключение крумен прибавил таинственно, что есть еще один предмет, относительно которого он хотел сделать им предостережение. На предложение объясниться крумен долго молчал и видимо находился в сильном замешательстве. Наконец он кончил тем, что сказал, что их друг Колин никогда не покинет пустыни.

— Почему? — спросил Гарри.

— Потому что шейх убьет его.

Гарри попросил его определенно высказать свое мнение и объяснить, на чем оно основано.

— Если Голах заметит, что мать ребенка дает вашему товарищу хотя бы только по одному финику в день или по капле воды, он убьет их обоих, это верно. Голах вовсе не дурак — он все видит.

Гарри обещал предупредить своего товарища о грозящей ему опасности, чтобы спасти его прежде, чем пробудятся подозрения Голаха.

— Ничего хорошего, ничего хорошего, — добавил крумен.

Для того, чтобы объяснить эти слова, переводчик сказал Гарри, что если молодой шотландец откажет женщине в какой бы то ни было просьбе, оскорбленное самолюбие негритянки превратит ее симпатию в ненависть, и тогда она постарается возбудить против него гнев Голаха, что, конечно, будет иметь роковое значение для его жертвы.

— Что же тогда делать, чтобы спасти его? — спросил Гарри.

— Ничего, — отвечал крумен, — вы ничего не можете сделать. Любимая жена Голаха любит его, и он умрет — это верно.

Гарри передал Биллу и Теренсу весь разговор с круменом, и все трое стали советоваться.

— Мне кажется, черномазый прав, — сказал, наконец, Билл. — Если Голах заметит, что одна из его жен оказывает предпочтение мистеру Колину, — бедный малый пропал.

— В этом нет ничего невозможного, — добавил Теренс. — Я вижу, что с какой стороны ни взгляни, Колин попал в плохое положение: непременно надо его предупредить, как только он к нам присоединится.

Вскоре Колин нагнал своих друзей.

- Послушай, — сказал Гарри, — держись подальше от этой негритянки. Тебя уже заметили; крумен только что предупредил нас, и, если Голах увидит, что она тебе дает что-нибудь есть, ты погибший человек.

— Но что я могу сделать? — ответил молодой мичман. — Если бы эта женщина предлагала вам молока и фиников, когда вы умираете от голода и жажды, могли ли бы вы отказаться от них?

— Нет, признаюсь, и желал бы только, чтобы поскорей случилась подобная перемена; устраивай только так, чтобы держаться от нее подальше. Ты не должен отставать от нас и все время иди рядом с другими.

Между тем караван приближался к тому месту, где Голах рассчитывал найти известный ему источник и сделать долгожданный для всех привал.

Глава XII. ЗАЖИВО ПОГРЕБЕННЫЕ

Прошло еще два дня утомительного путешествия, прежде чем караван, наконец, дошел до источника.

Четверо белых невольников к этому времени находились уже в самом печальном положении. Тропическое солнце немилосердно жгло их своими знойными лучами; рот высох, кожа потрескалась, а израненные от долгой ходьбы по горячему крупному песку ноги отказывались служить.

Голодные, снедаемые мучительной жаждой, обессиленные, еле тащились пленники за своим хозяином, восседавшим на верблюде.

Увидев издали небольшой холмик, покрытый довольно густым кустарником, Голах обернулся и жестом указал невольникам на чахлую зеленую листву.

Все поняли значение этого сигнала, и у них вдруг явилась надежда на спасение. Силы прибавилось точно чудом, и каждый без всякого принуждения удвоил шаг и немного спустя караван был уже у подошвы холма.

Нечеловеческие усилия, которые употребили изнемогавшие от жажды невольники, чтобы поскорее достигнуть источника, должны были бы вызвать к ним сострадание черного шейха, но не такой он был человек. Чужие страдания его, по-видимому, только забавляли.

Сначала он приказал развьючить верблюдов и поставить палатки. Пока одни невольники занимались этим, другие отправились на поиски топлива.

Покончив с устройством лагеря, шейх собрал все имевшиеся меха и сосуды для воды и разместил их возле колодца.

Медленно, точно нарочно испытывая терпение остальных, привязал он затем на веревку кожаное ведро и, доставая им воду из колодца, начал наполнять все расположенные кругом сосуды, стараясь не пролить ни капли драгоценной влаги.