Молодые, но взрослые: поиск доверия себе и своим решениям

Я занимаюсь темой семьи уже почти двадцати лет. В мой кабинет приходят люди, чьим рассказам можно доверять, поскольку они пережили непосредственный опыт совместной жизни, принятия ролей, сближения и отдаления, тайн, предательств, резких спадов и подъемов, любви, что лечит раны, опыт недостаточной любви, любви, что побеждает все, любви, которая не побеждает болезнь, называемую отчаянием. Кроме того, они пережили разочарования и страдания, которые, как я уяснила, всегда будут возвращать вас в тот момент, когда ваши мать и отец впервые заставили вас страдать.

Рискну заявить: если бы не существовало семьи, не было бы и психотерапевтов. По вине семьи заболевают, а вылечиваются – когда вновь становятся ее частью.

Леда, моя давняя клиентка, впервые появилась в моем кабинете в возрасте молодой взрослой. В ее жизни были отношения, два переезда, смена стольких же работ, разные психосоматические симптомы довольно сильной степени тяжести, но также и результат, которого, как она была уверена, ей никогда не удастся достичь, – она смогла поставить своих родителей на место. Ваши сеансы психотерапии не изменят ни вашего отца, ни вас самих через третье лицо. Невозможно представить себе заместительное лечение, которое, по мере того как ребенок посещает психотерапевта, меняет по доверенности и его семью. Скорее наоборот.

Терапия только усугубляет различия между решившими в определенный момент жизни позаботиться о себе и теми, кто этого не делает. Зачастую клиент начинает чувствовать себя чужим в привычном кругу. Если он из семьи с дисфункциональными отношениями, его обвинят, что он изменился, скажут, что хождение к психологу не пошло на пользу, изменило его в худшую сторону. Перемены в его поведении помогут обвинителю убедить себя в собственной правоте: лучше держаться подальше от людей, которым платят за то, чтобы они выслушивали истории чужой жизни. Это происходит из-за того, что у клиента появляются новые мысли, непохожие на прежние, и он постепенно начинает себе позволять их выражать. Он будет осторожно и внимательно искать слова, чтобы точнее выражать, что думает. Ему будут говорит, что он выпендривается, считает себя бог знает кем, а то и чувствует себя выше других. Да как он вообще посмел? Именно он, которому понадобилось ходить к психологу!

Упрек может быть немым, его могут высказывать за спиной. Перед ним будут закатывать глаза, чтобы призвать помощь свыше. Его будут отказываться понимать в пассивно-агрессивном стиле, дабы отгонять тревожную мысль: если члену клана понадобилось пройти через глубокую трансформацию, дела в семье на самом деле обстоят не очень-то хорошо.

Третий возможный исход предполагает, что семья обвинит клиента, что он вообще не изменился, только потратил время и деньги. Это бывает в тех случаях, когда запрос о помощи того, кто входит в кабинет психотерапевта, не совпадает с запросом окружающих его. Многие семьи на самом деле хотят, чтобы сын, дочь, брат, жена, родитель изменились (возвратились в прежнее состояние), а не начали становится теми, кем будут потом.

В конце пути, в конце терапии клиент в любом случае станет самим собой.

То же самое можно сказать и по-другому: он завоюет свободу.

Леда, как и все дети, питала надежду, что ее страданий и желания достаточно, чтобы побудить отца и мать изменить свое отношение к ней, предложить помощь. Но повзрослела она сама, осознав, что факт родительства не означает сам по себе, что мать и отец будут к ней добры, – даже наоборот. Родители Леды смогли довести ее до такой степени обиды и отчаяния, что заставили подвергать сомнению все вокруг; они бы никогда ничего не поняли, их отношение ничем было не изменить. Она была бы приговорена к жизни, полной моральных и эмоциональных лишений, потому что первородный грех (быть дочерью отца и матери) никогда не будет искуплен.

Я дала ей возможность проговорить это. Она должна была до конца прочувствовать несчастье иметь родителей, прежде чем вернуться в начало и родиться самой собой.

Действительно, со временем ее стремление не смиряться с жизнью, которая стала ей мала, выдержало испытания. Мы вместе поработали над целостностью ее личности за пределами дочерней части – значительной, но не единственной.