Молокчай

– А Вам их жалко? После всего?.. – задал встречный вопрос ученый.

– Возможно, – неопределенно ответила я.

– Они – всего лишь груда микросхем, Елена. Не более того. Они не способны чувствовать. Забудьте о них, – в голосе ученого не слышалось и тени сомнения, но мне было не по себе.

– Я могу поговорить с Алехандро? – я звала этого роботса также как во время нашей семейной жизни. А как мне его еще называть? Роботс номер 7397? Как это делали ученые?

– Нет, Елена. Вы еще в недостаточной мере можете отвечать за свои поступки.

«Он ведет себя со мной как с психически неуравновешенным человеком. Или просто боится чего-то?» – я повнимательнее вгляделась в лицо ученого. – «Похоже, все-таки боится. Но чего? Неужели меня? Или за меня?»

***

Мне все-таки удалось уговорить герра Коллера пропустить меня к Алехандро. Роботс был закреплен в капсуле. Каждое из его щупалец сковывало специальное электронное устройство. Нашим ученым пришлось потрудиться, чтобы это проделать. Только так называемое лицо (это для нас людей проще так было называть верхнюю часть, через которую роботс мог говорить) осталось свободным. Однако Алехандро молчал.

Его изучали, пробовали пытать, но не знали, есть ли у роботсов болевые центры, так как существо никак не реагировало, поэтому прекратили это и теперь просто наблюдали. Только вот в битве характеров безэмоционального электронного организма и человеческого эмоционального проигрывали люди. Наши ученые были бессильны.

Данила и Катя впали в странное состояние оцепенения. Их не стали изучать. Человеческая чувствительность не позволила этого, пока мы не поняли природу роботсов, и являются ли электронные дети детьми в полной мере похожими на наших человеческих.

Когда я вошла, Алехандро поднял голову. Его лицо состоящее из щупалец, дрогнуло и начало приобретать человеческие очертания, каким я его запомнила.

– Еленааа.., – это было первое, что я услышала, подойдя к нему.

– Здравствуй, Алехандро… или роботс?

– М-не… больше… нра-вится… Алехандро…

Мне показалось или роботс попытался улыбнуться левым уголком рта? Я впилась в его лицо взглядом, пытаясь понять, действительно ли заметила какие-то эмоции, или он играет со мной?

– Мииилая… подойдиии ко мнееее, – кажется, эта фраза далась ему чуть легче предыдущей.

Мне захотелось убежать. Эта фраза напомнила о нашем счастье, оказавшемся ложью. А еще захотелось ударить его, но ведь роботсы бесчувственны. Или нет?

– Задавай свои вопросы, Лена, – голос в моей голове звучал четко и ясно, губы же роботса передо мной не шевелились.

Видимо, удивление отразилось на моем лице, так как голос произнес:

– Когда ты вошла, я настроил индивидуальную защищенную передачу данных между нами. Здесь это называется телепатией, у нас – информационный обмен.

– Ты подлец, – произнесла я мысленно, выделив эту мысль из вихря других мыслей.

– В какой-то мере, да.

– В какой-то мере?!! Ты меня использовал!!!

– Милая все люди друг друга используют, манипулируют, играют на чувствах друг друга.

Спокойный тон этого роботса взбесил меня. Всегда есть люди, способные вывести из себя конкретного человека, даже если этот человек – сама прелесть. И уж, конечно, нет ничего удивительного в том, что такими людьми являются наши родственники или друзья, ведь никто иной, как они знают наши самые больные места. Я поняла, что за все те годы, что я провела в плену (читай «замужем») за Алехандро, он стал мне родным. Открытие потрясло меня. Я бы так и стояла, открыв рот, но роботс вовремя привел меня в чувство.

– Леночка, если ты так и будешь стоять, то выдашь нас с головой.

Я могла поклясться, что в его голосе была улыбка. Меня же разрывали противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось его убить, сделать ему больно, а с другой, я была рада этому разговору. Но более всего было любопытно, к чему приведет наш диалог. Что нужно Алехандро?

В реальности, зная, что за нами наблюдают, я спросила:

– Скажи, Алехандро, а роботсы чувствуют что-либо?

– А как ты думаешь, Лена? – ответил роботс, мысленно же добавил: – Прости меня, Леночка. За все эти годы ТЫ научила меня чувствовать.

Я покраснела. Всего несколько слов и ты растекаешься лужицей. Фу, гадость! И это я! Законопослушная гражданка, военная, человек, поклявшийся защищать людей нашей планеты от таких как он паразитов!

Вслух же я ответила:

– Я не знаю. Хочу, чтобы ты сам рассказал.

– А что мне за это будет? – снова спросил Алехандро, явно играя роль плохого парня.

Мысленно же добавил:

– Если я расскажу, то невольно выдам тайну, которая мне не принадлежит.

– Попробуй, – также мысленно ответила я.

– Это может причинить тебе боль, Лена…

– Валяй. Я не боюсь боли. Лучше правда, чем сладкое неведение.

Вслух же я сказала другое:

– Мы отпустим тебя и всех остальных роботсов, – конечно, я была неуполномочена на это, но… Надо же было поддержать видимость разговора…

Мысленно Алехандро засмеялся. Да так громко и заливисто, что я снова чуть не вытаращила глаза, но вовремя спохватилась.

– Вы не обладаете этой властью, – вслух совершенно спокойно произнес Алехандро.