МоLох

— Пей, — велел ему Мартин. — У тебя в сердце червяк, мальчик. Значит, ты хочешь много коньяка. А это Martel под маркой VSOP, настоящий, строгий, старый коньяк. Пей!

Бобров выпил залпом. Ему было горько. Он понял, что в сердце у Мартина когда-то давно завелся точь-в-точь такой же червяк. И съел его, это сердце. Теперь он растет, постепенно пожирая самого Мартина, для которого жизнь со всеми ее радостями и горестями давно уже безразлична. Каждый день он идет в банк, думая о том моменте, когда окажется дома, один, и нальет себе первый стакан.

Удивительно, что голова у Мартина по-прежнему ясная, и он справляется со своей работой… Хотя… Какая там работа, господи! Провинциальный филиал заштатного банка!

— Почему вы не уехали в Москву, Мартин? — требовательно спросил Бобров.

Вместо ответа Мартин стал пить коньяк. Он пил его, как воду, почти уже не пьянея.

— Потому что я не верю… — услышал, наконец, Бобров. — Не верю больше в людей… Ни во что. Только деньги, везде деньги… Я лучше умру, чем продамся.

— Я пришел к вам, чтобы поговорить об убийстве, — заикнулся, было, Бобров.

— Пей! — велел ему Мартин.

Бобров в отчаянии подумал, что не сможет этому помешать. Он пришел слишком поздно. Мартин вот-вот отключится.

— Мартин, кто вор? — он попытался заглянуть в стеклянные глаза, который были днем пронзительно-голубыми. А сейчас похожи на донышко бутылки, где скопился винный осадок.

— Вор… — простонал Мартин. — Тоже вариант… Я тоже… вор… Чем я лучше?

— Я не понял. Вы в сговоре что ли? Он вам платит?

Мартин глазами показал на бутылку.

— Нет! — проворно схватил ее Бобров. — Вы должны мне сказать!

— Сам… догадайся… — и Мартин откинулся на подушку.

Бобров услышал, как он захрапел. И почувствовал, как заныло сердце, словно бы в него и, правда, вгрызался червяк. Против этого было только одно средство. Бобров с тоской подумал об Осиной таблетке, лежащей в коробке из-под леденцов и завернутой в отдельную бумажку. Он смотрел на Мартина и видел себя. Черт возьми! Они ведь даже тезки! Бобров вспомнил, что Мартина зовут Андрей Борисович.

Два Андрея. У него, у Боброва, как и у Мартина, есть выбор. Надо бороться. И Бобров с ненавистью выпил свой коньяк. Раз вечер все равно пропал, пусть уж по телу растечется это успокаивающее тепло. А за спиной вырастут крылья. Он на какое-то время, пока действует спиртное, почувствует себя великаном. А его ветряные мельницы сделаются игрушечными. Он легко раздавит их ногой, и погрузится в эйфорию.

Завтра он продолжит этот разговор, когда Мартин придет на работу. Время еще есть…

Но на работу в четверг Мартин не пришел. Его секретарша, Светлана Сергеевна то и дело, поправляя огромные очки на сморщенном обезьяньем личике и подозрительно глядя на Боброва, сказала, что ее начальник заболел, и его поездка на турбазу теперь под большим вопросом.

— Значит, его, и завтра здесь не будет? — уныло спросил Бобров.

— Не будет, — подтвердила Светлана Сергеевна. И, не моргнув, соврала: — Мартин плохо себя чувствует.

Запой у Мартина был впервые. Раньше он всегда являлся на работу, и даже редко опаздывал. Хотя ему все сошло бы с рук. Бобров понял, что это связано с ним и с недавними убийствами. Мартин не хочет продолжать этот разговор.

«Как же так?» — возмутился Бобров. — «Сам предложил помощь, и тут же в кусты! Так нечестно».

Он понял, что идти опять к Мартину бесполезно. Но этот раз дверь не откроют. Бобров попытался набрать заветный номер, но абонент был недоступен. Мартин заперся у себя в квартире и, сказавшись больным, оборвал все контакты с окружающим миром. Коньяка у него еще было много.

«Мне ничего не остается, как поехать на турбазу», — подумал Бобров. «Там будут все. И убийца. Я должен вспомнить, почему мне так знаком синий капроновый шнурок. Это похоже на затмение. Я это помню, но мне необходима подсказка».

Свежевского он отловил в холле. Стас опять куда-то убегал.

— Андрей, мне некогда, — на ходу бросил Свежевский.

— Я только хотел сказать, что передумал, — схватил его за рукав Бобров. — Я тоже еду.

— Само собой, — деловито кивнул Свежевский. — Ты в списке. Я поселил тебя с Олегом. Кстати, он едет с тобой, в твоей машине. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Погоди, — придержал его Бобров. — Как я могу быть в списке, если я туда не записывался?

— Да за тебя давно все решили! — торопливо отцепил его Свежевский. — Андрей, мне реально некогда. Будут вопросы по размещению — позвони, — и он исчез.

«Интересно, а кто еще со мной едет?» — скептический подумал Бобров. «Надо спросить у Шурочки».

— Ты тоже едешь со мной? — воспользовался он паузой в работе операционисток. — Раз Миллер в моей машине.

— И я, и Бетси, — кивнула Шурочка, не отрываясь от айфона.

— Бетси тоже едет?!

— Вся наша семья едет, — подтвердила Шурочка.

— А какое отношение к банку «Счастливый», имеет, допустим, Анна Афанасьевна?

— Андрей, не тупи, — Бобров невольно поморщился. Блямкнула очередная эсэмэска. Ей вторил вотсап. Шурочка строчила в айфоне, не переставая. — Ведь этот банкет в честь Нины.

— В честь ее отъезда в Москву, ты хотела сказать?

— Ну да.

— Вместе с Квашниным?