МоLох

— А ты войди! Надо доложить! Что значит, парятся? А мы тут скоро спечемся! — чутким ухом уловил Бобров.

Делать было нечего, он приехал слишком рано. Ни Бетси, ни Гольдмана, ни тем более Шурочки, зависшей у маникюрши, на площади еще не было. Бобров достал из кармана айфон и начал снимать толпу с плакатами, растерянных полицейских, выставленные щиты, машины с мигалками…

Постепенно на место общего сбора прибывали другие сотрудники «Счастливого», которые, как и ожидалось, не смогли найти свободного местечка на парковках. Все они были забиты, мало того, оцеплены полицией. Поэтому парковаться «счастливцам» пришлось на ближайших улицах, которые стремительно забивались машинами и людьми. На зрелище высыпали жители этих близлежащих к чацкому центру домов. Была пятница, вечер, к тому же по-летнему тепло. Многие успели принять по такому случаю на грудь. Конец рабочей недели попал на хорошую погоду, и люди строили планы, жмурясь на солнышко. А тут вдруг понаехали буржуи! И стали хозяйничать в чужих дворах!

Игравшая в домино большая шумная компания мужичков-крепышей, двое из которых были в тельняшках, обнажающих широченные плечи в синих наколках, прихватила недопитые полторашки с разливным пивом и пошла, выяснять, в чем проблема? Жители «их двора» уже начали переругиваться со «счастливцами», сначала вяло, но по мере того, как прибывали новые машины, обстановка стала накаляться.

— Чего приперлись? Валите отсюда! Это наш двор!

— Да мы ненадолго. Сейчас возьмем на борт пассажиров и уедем.

— А наше какое дело? Наш двор! Валите отсюда!

— Не видишь, что творится? На площади митинг! Там полиция все места заняла!

— А наше какое дело?

— Вы моим детям гулять мешаете!

— Отвали от моей машины, быдло!

— Сам м… к!

— Да че ты на него смотришь, Васек? Вали его!

Бобров с ужасом смотрел, как разгорается бунт. Тот самый, бессмысленный и беспощадный. Никакой логики в действиях митингующих не было. Их явно кто-то подстрекал выступить против москвичей. Но кто? И зачем их так настойчиво выдавливают их Чацка? А вот у тех, кто защищал свой двор от чужих машин, она как раз была, эта логика. Бобров увидел, как крепыши в тельняшках и их собутыльники обступили новенькую «Киа» одной из сотрудниц отдела кредитования, как сжимается это людское кольцо. Перепуганная женщина спряталась в машине, заблокировала двери и с перекошенным лицом вцепилась в руль.

— Вали ее!

И «Киа», подхваченная мужскими мозолистыми руками, начала раскачиваться, словно утлая лодченка на волнах. Того и гляди, опрокинется, если ветер усилится.

— Милиция! — истошно заорал кто-то.

Но вся милиция, точнее, полиция теснила митингующих к зданию городской администрации, словно собираясь загнать их на крышу. И там отрезать от мирного Чацка до принятия решения: что делать с бунтовщиками? Беда была в том, что городская управа уже закрылась, сотрудники ушли, остался один только охранник, который заблокировал входную дверь и теперь безуспешно названивал своему начальству.

Пятница. Вечер. Охранник слышал в трубке одно и то же: «Абонент находится вне зоны доступа…»

«Бешенство заразно», — с тревогой подумал Бобров. Мужички внезапно отпустили «Киа», где уже прощалась с жизнью бледная, как полотно ни в чем не повинная женщина, и развернулись лицом к площади:

— Че там? Кто орет?

— Да за свободу базарят.

— Типа за равенство и братство?

— А ну, айда!

И допив пиво, разгоряченные крепыши швырнули пластиковые бутылки мимо урны, в одну из клумб, где отцветали последние тюльпаны, и рванули к площади.

Митингующие словно почувствовали поддержку. И хотя цели у них с теми, кто отстаивал свои дворы, обозначились разные, враг-то был один. Буржуи из «Счастливого», которые ехали пировать на турбазу, в то время как весь Чацк погряз в невозвратных кредитах. Это объединяло.

— А мы что, не люди? — раздавались в толпе возмущенные голоса.

— Наша турбаза! Я, может, с женой туда поехать хотел!

— А мы с детьми! — и юная мамочка подняла на вытянутых руках грудного младенца. Толпа одобрительно загудела.

— Там лучший наш пляж!

— Почему туда в эти выходные никого не пускают?!

— Москвачи город захватили! Что хотят, то и творят!

— Гнать их отсюда в шею!

— Пусть рыжий валит отсюда!

— Гони урода в шею!

— Гони-и-и!!!!

Все чаще слышался отборный мат.