МоLох

Квашнин обернулся и увидел Нину, замершую у машины.

— Идем, — кивнул он на самый большой, красивый и новый домик.

Нина вскинула голову и гордо, расправив плечи, зашагала к его крыльцу. Байдашев, подскочив, взял у нее сумку с вещами. Так, первой, Нина и подошла к коттеджу. Сотрудники банка не обратили на это внимание, или сделали вид, что не обратили. Все были заняты парковкой и размещением в забронированных домиках.

Только Бобров с усмешкой сказал Гольдману:

— Она свой выбор сделала. А я ей помог.

— Значит, судьба, — мягко сказал Ося и завертел головой: — И который из домиков наш?

— Надо у Стаса спросить, — равнодушно сказал Бобров.

Свежевский, гордый своей значимостью, уже стоял в центре отведенной под парковку площадки со списком. И командовал:

— Значит, так… Сергей Валерьевич, вы и Мартин — вон туда, в двухэтажный, кирпичный, под зеленой крышей. Зиненки рядом с Квашниным. Все — в один домик. Ничего-ничего, потеснитесь… Андрей? Ты с Миллером и Колькой Протопоповым топаете к лесу. Ваш домик на опушке, крайний. Гость, который плюс один, с вами, — Стас деловито сделал пометку в своем списке. — Так, не суетимся, всем места хватит! — покрикивал он на банковских. — У кого есть вопросы по размещению — подходит ко мне!

— Что-то Стас разошелся, — подмигнул Боброву Колька Протопопов. — Ох, не к добру!

— А, может, напротив, к добру? — философски заметил Гольдман, который был в курсе мечты Свежевского стать миллионером. — К его добру.

Протопопов заржал:

— Точно! Ну что, пошли? — и он, словно перышко, вскинул тяжелый рюкзак на плечо.

Миллер, приехавший с ним, замешкался. На нем была дискотека, и Олег терпеливо дожидался, когда Стас разберется с размещением, чтобы вдвоем заняться аппаратурой. Надо было разместить звуковые колонки на площадке с мангалами, настроить микрофон. Квашнин ведь будет говорить. Первый тост — за ним. А дальше по ранжиру.

Планируется и караоке, ночью, когда все напьются. Вот Миллер и нервничал, дожидаясь распоряжений и помощи Стаса.

— Я с вами сплю, — торопливо сказал он Гольдману и Боброву.

— Ты че, гей? — заржал Протопопов.

— Блин, Колян, вечно ты тупишь! — вспыхнул Миллер до самых корней своих есенинских волос. — Я имел в виду, внизу, а не с тобой, в мансарде!

— Я туплю?! — разинул рот Протопопов.

— Так, если вы оба будете продолжать тупить, мы рискуем ночь провести на парковке. Шагай, давай, — и Бобров ткнул Кольку кулаком в спину.

Тот обиженно засопел и зашагал к лесу. За ним потянулся Гольдман.

Бобров в последний раз обернулся. Его не случайно задвинули к самому лесу: Нина не хотела его видеть. Она уже скрылась в доме, у крыльца стояли Квашнин с Байдашевым, видимо, давая Нине возможность осмотреться. Если бы только Бобров знал, о чем они говорят!

— Что скажешь? — Квашнин требовательно посмотрел на своего помощника. — Кто вор?

— Боюсь, вам это не понравится… — замялся тот.

— Говори!

— Отец вашей пассии, — и Байдашев взглядом указал на дверь, за которой скрылась Нина.

— Ты уверен?

— Да, — на этот раз без заминки сказал Байдашев. Блефовать, так блефовать! Доказательств у него по-прежнему не было, и он рассчитывал прижать Шурочку и сыграть на чувствах Квашнина. И угадал.

— Неловко получится, если полиция задержит Нининого отца на банкете в ее честь. Мы ведь помолвку собираемся праздновать, — поморщился Василий Дмитриевич.

— Договорились уже? — вскинул брови Байдашев.

— Да, — кивнул Квашнин. — Жених согласен.

— И… как это все будет выглядеть? Она с вами, он там, — Байдашев кивнул на стоянку, где толпа по-прежнему разбиралась с заселением. Кто-то непременно хотел поменяться, кто-то занять освободившееся место.

— А мне нас… ть, — грубо сказал Квашнин. — Через три дня это уже не будет иметь никакого значения ни для них, ни для нее. А для меня и не имело никогда.

— Значит, вы все-таки решили взять ее собой в Москву? — осторожно спросил Байдашев. — И то, что ее отец вор и убийца никак не повлияет…

— Это твои проблемы, — перебил его Квашнин. — Мне нужны доказательства.

— Я вчера весь день смотрел записи с видеокамер, и выяснил любопытную вещь.

— Говори!

— Клиента заводит в хранилище операционистка с мастер-ключом. Они все время меняются, которая свободна, та и оформляет допуск клиенту в ячейку. Так вот: когда в ячейку приходила Липкина, ее всегда вела Шурочка Зиненко. Я это тщательно проверил. Только она, и никто больше. Липкина ведь приходила в разные дни. Бывало, что в начале месяца, но бывало и в конце. Я понял, что она подстраивалась под операционистку Зиненко. Липкиной сигнализировали из банка: Шурочка свободна. И Липкина шла в ячейку. Таким образом, в преступной группе было не трое, а четверо. А с кем Александра Зиненко могла вступить в сговор? Со своим отцом. Это вероятнее всего.

— Почему ты это раньше не выяснил?!

— Мы ведь не учли этот факт, Василий Дмитриевич, — тихо сказал Байдашев. — Мастер-ключ. То, что в банке было два члена преступной группы, а не один.

— А завтра ты скажешь, что три?

— Нет, двух было вполне достаточно. У каждого были свои функции. Организатор, он же мозг предпочитал не светиться. Все грамотно.