Молох и Шаманка

— Позже предъявлял претензии к Оксане? — спросил Андросов, коварно ухмыльнувшись. — Ведь предоплата была осуществлена в виде роскошного стола, а она тебя кинула.

— Нет, больше я ее не видел. Да и стол не отличался роскошью: бутылка красного вина, салаты, антрекот… Потом еще бутылка вина…

— Когда это было примерно?

— Думаю, что в середине августа и было.

— Получается, что Гурген таксист?

— Да, он таксист. В тот раз в ресторане я намекнул вам про него, но не стал говорить, кто именно этот человек из-за опаски, что он будет мне мстить за то, что сдал его милиционерам. И сейчас прошу вас никому не говорить о том, что я цинканул вам про этого Гургена.

— Заметано, — приложил палец к губам Андросов. — Никто об этом не узнает.

Утром Гурген сидел перед оперативниками. Молодой мужчина приятной наружности, узнав, что милиционеров интересует его знакомая, пожал плечами и с легким кавказским акцентом ответил:

— Давно уже не вижу ее, прошло почти три месяца.

— Что вас связывало? — спросил его Кравцов.

— Ну как что? — смущенно ответил таксист. — Я мужчина, а она женщина. Что нас может связывать?

— Любовники?

— Можно считать, что да. Иногда мы с ней общались.

— Постой, не тебя ли поймал у себя в квартире муж Оксаны?

— Почему «поймал»? — оскорбленно проговорил Гурген. — Я что, какой-то зверь, чтобы меня поймать? Просто проводил женщину до дома, а следом заходит муж и начинает кричать. Не понимаю таких людей.

— А я-то прекрасно понимаю мужа, — засмеялся Андросов. — Жену провожает чужой мужчина, а он должен радоваться? Хорошо, что ты отделался легко, а ведь муж этой Оксаны мог тебя убить и был бы прав.

— Все могло произойти, — сокрушенно вздохнул мужчина. — Никто от этого не застрахован.

— Еще раз скажи-ка: когда ты видел Оксану в последний раз? — переспросил его Кравцов.

— В середине августа.

— Расскажи, как это было.

— Ночью я подъехал к ресторану «Север», чтобы подобрать пассажиров. В это время из ресторана вышли Оксана со своей подругой в сопровождении официанта. Окликнул девушек, они подошли ко мне, и я предложил им поехать ко мне и продолжить вечер. Оксана сказала, что их пригласил к себе официант, и они даже не знают, как отвязаться от него. Тогда я сказал, чтобы они быстро сели в машину, и мы уехали. Втроем переночевали у меня, а утром отвез девушек к дому Оксаны. Больше их не видел. Ах да! Одна из девушек, а какая именно, я не знаю, у меня в квартире выронила брошь. Через день или два я, заступив на линию, был в ресторанах «Север» и «Спутник», где девушки обычно бывают, чтобы вернуть вещь, но так и не нашел их.

— Что они рассказывали о себе? — спросил его Андросов. — Какие-то проблемы, планы в жизни?..

— Да ничего особенного… — призадумался мужчина. — Оксана рассказывала, что на них наехал Кочур, потребовал, чтобы они работали под его «крышей»* (покровительство). Спрашивала, как им поступить в данном случае.

— Кочур! — воскликнул Андросов. — Этот гаденыш везде наследил!

— И что ты посоветовал? — спросил его Кравцов.

— Кочур же рэкет, — озадаченно проговорил таксист. — Что я могу тут посоветовать?

— Рэкет — мрэкет — крэкет, что за дурацкое слово такое позаимствовали? — недовольно поворчал Андросов. — Вымогательство — вот квалификация этого преступления согласно Уголовного кодекса РСФСР.

Слово «рэкет» только входил в обиход пока еще советского человека. В крупнейших городах страны, в Москве, например, это слово звучало гораздо чаще, провинции и окраины в этом отношении немного запаздывали, но вскоре все почувствуют холодное дыхание организованной преступности, в первую очередь специализирующейся на рэкете. Двадцатого июля восемьдесят восьмого года в «Литературной газете» вышла статья Юрия Щекочихина и главного сыщика страны Александра Гурова «Лев готовится к прыжку». Из этой публикации общество неожиданно для себя узнало, что в Советском Союзе есть самая настоящая мафия, которая уже подмяла под себя если не все, то почти все и готовится к новому рывку.

— Вам лучше знать, — отметил Гурген. — Но Кочур сейчас стоит плотно, в его бригаде есть и наши, и ваши бывшие коллеги.

— Ну и что? — зловеще усмехнулся Андросов. — Если будет нужно, еще раз его торцанем* (избить).

— Попробуйте, но учтите — у него подпорка хорошая. Мамаша в горисполкоме, связи в вашей конторе и в прокуратуре. Голыми руками его не возьмешь.

— С Кочуром все ясно, но что ты можешь сказать в свое оправдание? — спросил его Кравцов. — Бесследно исчезли две девушки, позже одну нашли разрубленной топором, и ты первый из подозреваемых.

— Кого это разрубили?! — испуганно вскрикнул таксист. — Оксанку?!

— Нет, подругу. А Оксана твоя пропала без вести.

Гурген, вытирая носовым платком мгновенно вспотевший лоб, тягостно покачал головой:

— Тут нет моей вины. За что их убивать? Девчонки хорошие, веселые, всегда идут на контакт… Почему так жестоко?

— А Кочур мог их убить? — спросил Андросов.

— Кочур и его ребята могут убить любого, но чтобы разрубить на части… Нет, они бы не стали мараться с этим, а спокойно вывезли и закопали их в лесу. Хотя, черт его знает, они же отмороженные…