Молох (СИ)

— Доброе утро, — услышала она за спиной. К стене прислонившись наверняка уже довольно долго стоял пресловутый Генрих. — Помощь нужна?

— Утро. Справлюсь, Лариса сказала, ты подскажешь, в какой стороне ольховник. — Буркнула Саша, стараясь не смотреть на него. Корзину забросила на плечи и уверенно прошествовала мимо худого как жердь парня.

Теперь она уже могла точно сказать, что Генриху было не больше тридцати, хоть на первый взгляд он показался ей старше. Щетина пробивалась у него только под носом, и редкими пучками, а лоб украшали начинающиеся залысины.

Возможно, встреть она его в банке, как клиента, она бы даже решила, что он мог бы выглядеть презентабельно в темном пиджаке и дорогом галстуке. Его легко можно было представить с сотовым телефоном у лица, как какого-нибудь брокера или финансового аналитика, который день и ночь проводит на нервной работе. Но без всех этих атрибутов статуса на его месте любой бы выглядел жалко. Хотя, возможно, статус у него здесь все-таки был. Саша решила не конфликтовать с ним открыто, потому что побаивалась его связей и, боялась даже себе признаться, что случай ночью ее сильно испугал.

— Направление я покажу, идти полчаса. А ты сможешь отличить-то ольху от осины? — Ухмыльнулся он и пошел следом. — Да не спеши ты так, тебе же Милу надо увидеть, я знаю, где искать, и дрова не придется таскать.

— Да мне не трудно. Заодно местность поизучаю. Так, куда идти? — Саша зыркнула на него и, скрестив руки на груди, изобразила свирепость.

— Я тебя провожу, еще заблудишься. — Засмеялся Генрих и пошел вперед. — Так ты говорят, Александра, с лишней шестеренкой в моторе?

Саша буравила его спину, а он невозмутимо шел вперед, удаляясь от дома и основной дороги. Они спустились в низину по протоптанной тропинке и вдоль кромки болота вошли в туман, за которым угадывались очертания леса.

— Кто говорит?

— Ребята с конвоя. Понравилась ты одному, только это скорее плохо, чем хорошо. — Голос Генриха помрачнел на последних словах, но он не оглянулся, а продолжал ровным шагом идти по тропе.

— Чем плохо? — Скорее из любопытства спросила Александра. Словам Генриха она не доверяла ни на секунду.

— А ты сама подумай. Если хочешь отсюда уйти, то тебе надо, чтоб обратили тебя, за стену только вампирам да инфирматам дорога открыта. А у них табу. Последнего в роду нельзя обращать. Гены сначала потомству передать нужно, чтобы генетическое разнообразие сохранить. Думаешь, под вампира ляжешь, он тобой делиться с кем-то будет? А когда Гектор к тебе охладеет, уже и родить не сможешь, а то и в подвалах окажешься. Так что, тебе к людям поближе стоит быть. Если, конечно, ты жить хочешь долго и счастливо. Или ты из гордых?

Генрих остановился и обернулся. По его лицу было непонятно, пытается он помочь Саше по доброте душевной или свои цели преследует. Да, скорее второе.

— Мы пришли? — невозмутимо ответила Саша, игнорируя всю его тираду.

— Я помогу тебе другую работу найти здесь на ферме среди людей, договорюсь с Ларой. Подумай, я второй раз предлагать не буду. — Сухо ответил Генрих, и отошел с тропы, дав Саше возможность пройти к темнеющему впереди лесу. Она уверенно сделала шаг вперед, и тут же была схвачена за руку.

— Пусти! — Закричала, что было сил, но от дома они отошли минут пятнадцать назад, а значит, вряд ли ее кто-то услышит.

Генрих, несмотря на свое поджарое телосложение, обладал весьма внушительной силой. Легко заломив Сашину руку, он другой вцепился ей в завязанные узлом на затылке волосы. Задрав голову наверх, Саша забилась в крике, когда ощутила как мужское тело прильнуло к ней, а на оголенной шее почувствовала влажные требовательные губы. Горячим дыханием из ноздрей опалив ее висок, он поцеловал ее за ухом, растопыренной пятерней зарываясь в спутанные волосы. Потеревшись об нее причинным местом, отчего у Саши брезгливо задрожали губы, Генрих опустил руку с метавшейся головы на грудь и через шерстяной жилет безжалостно сжал пухлую двоечку без бюстгальтера.

— Я тебе, дура, помочь хочу. Не ори! — Зашептал он ей в ухо. — Отпущу тебя сейчас. Иди прямо по дороге, у кромки леса ни с кем не заговаривай, в лица не смотри, головы не поднимай. Наберешь дров молча и сразу назад в поместье. Скажут, почему так мало, скажи, что еще принесешь, на другую работу не соглашайся. Ольха — это та, что с оранжевым срезом. Иди. И думай. Завтра мое предложение утрачивает силу, потому что мне в поместье дороги нет.

Хватка ослабла, и Александра, вывернувшись побежала по мягкой земле, чуть спотыкаясь от сбившегося после сдавленного крика дыхания. Остановилась она только у самого леса, когда поняла, что никто ее не преследует. Из тумана она вошла в старый лес, ступая по мшистой подушке. Недалеко от входа тропинка разделялась, но Саша издалека увидела оранжевые пятна лесозаготовки. На лесоповале трудилось пятеро сгорбленных лесорубов, и Саша с удивлением обнаружила там двух женщин. Все они были довольно старыми, давно за сорок, но крепкими.