Молох (СИ)

Примерно через час энергичной ходьбы под присмотром пяти пар глаз, минуя еще одни внутренние стены, группа достигла длинного здания, издали напоминавшего низкий ангар, за которым высилась громада особняка. К этому моменту люди ужасно замерзли и в теплое помещение торопились уже сами. С неба пропали последние отблески давно зашедшего солнца, и в редких окнах горел свет.

Вошедших встречало несколько человек, судя по застиранной до серости одежде — тоже людей.

— Всех пока на ферму. — Бросил главный и исчез на улице, оставив двоих надсмотрщиков.

— С прибытием в резервацию Ушаково, меня зовут Лариса, я старшая по дому. — Громко заговорила женщина с убранными в пучок волосами. — Сейчас вас вымоют, накормят и покажут ваши спальные места, запомните их. Утром будет распределение на работу, здесь никто не бездельничает. Забудьте о своей болезни. Жалобы, слезы и нытье вы оставили за воротами. Остальное я расскажу за ужином. Идите за Генрихом в душевые. Вещи оставьте здесь.

Худощавый мужчина с волосами до плеч пластичной легкой походкой повел группу через все здание, и Саша от любопытства бросала взгляды на встречавшихся за столами и на лавках людей. Сутулые и сгорбленные мужчины и женщины кучками населяли барак. Кто сидел за столом, кто перебирал микросхемы в коробке, а кто, скучая, провожал пристальным взглядом новеньких. Проходя мимо спален, Саша увидела несколько лежавших худощавых силуэтов. У кровати одной немощной женщины сидела девушка с тарелкой супа. Все койки имели два яруса, а некоторые и шторки для уединения. Запах общежития был стойким, но с примесью дезинфецирующих средств. Жили здесь чисто и в порядке. Ни больничного запаха лекарств, ни капельниц, но и людей, гораздо меньше, чем должно быть за десять лет человеческой дани. Может быть, таких домов несколько, подумала Саша.

Генрих, уверенно шагая, двигаясь быстро и бесшумно как кошка, привел их в общее помещение с лейками для душа. Десять мест. На лавке было заранее приготовлено стопками десять полотенец и кусок мыла поверх каждого.

— Пять минут на душ. С последнего выходящего из душевой я сам сниму пробу. — Огрызнулся вампир-надсмотрщик, видя, что никто не торопится раздеваться.

Все торопливо зашевелили руками и бросились в холодную кафельную комнату, которая тут же оживилась плеском воды и шлепаньем босых ног.

Саша брезгливо сняла пальто и стала расстегивать рубашку, когда поймала на себе взгляд Генриха и двух вампиров, стоявших над грудой сброшенной одежды.

— Сама хочешь быть последней? — С ухмылкой прошипел один. — Только скажи, девочка.

Торопливо стянув брюки и белье под липкими взглядами, Саша, прикрывшись руками, поторопилась в душ, мыло было приятным на запах, рубленным и замешанным руками. Теплая вода и пар будто стеной отгородили ее от чужих глаз и мокрых голых тел. Не теряя времени, она вымыла голову, прошлась мылом по телу и между ног, и ополоснувшись вышла, завернутая в полотенце.

В душевой еще стояли двое, похоже одному было плохо, а второй уговаривал его взять себя в руки. Мужчина в истерике — это неприятное и жалкое зрелище, и Саша из уважения к боли несчастного не стала глазеть. Получив от Генриха стопку чистой одежды и зубную щетку, она наспех оделась и, замотав полотенцем волосы, сунула щетку в карман. Новая одежда была теплой с четырехзначным номером на шве, с шерстяным жилетом, прикрывавшим пятую точку, и такими же теплыми вязаными носками. Схватив ботинки, Саша помогла сбросить грязное белье в мешки для стирки и засеменила в спальню. Генрих быстро называл имена и показывал кровати. Все были на втором ярусе. Запомнив свою койку по расположению светильников, Саша выскочила в общий зал. За спиной раздались крики, кажется застрявшего силой вытаскивали из душевой, где он собирался вскрыть себе вены, спрятанным во рту лезвием.

Оказавшись с товарищами по несчастью в теплой и сухой комнате, примыкавшей к кухне-столовой, за дверью от разворачивавшейся с лезвием драмы, Саша забилась в уголок, приметив женщину за вязанием.

— Как зовут? — Вежливо поинтересовалась та.

Интуитивно Александра уже доверяла ей больше, чем остальным. Ведь не может быть злодеем тот, кто вяжет носки на весь дом.

— Саша, а вас? — Не отрывая взгляд от двери, произнесла она.

— Лена, мы здесь на "ты". Не бойся, не убьют его, только в чувства приведут, да спать ляжет. Знакомый твой? — Скосив глаза на Сашу, она считала петли на новый носок.

— Нет. Просто страшно.

— Не бойся. Тебе, красивой, с нами недолго жить. Если понравишься, переведут в поместье. Там и работа попроще, пыль протирать, не то, что на ферме спину гнуть.

— Вы работаете на ферме? — Полюбопытствовала Саша у новой знакомой. Слева к ним подсела та женщина, что сидела с ней в автобусе и представилась Дилярой. Саша уже знала, что у той рак груди. Крики затихли, и все как будто бы и не слышавшие их до этого, разом вернулись к своим делам.

— В прачечной работаю. Стираю, белье чиню. Глажу для жителей поместья. Я бы взяла к себе, но руки твои жалко, с химикатами я работаю.

— Меня возьмешь? — Диляра времени не теряла.