Молох (СИ)

— Мне намекнула твоя татуировка "Я весь из адского огня". В твоих жилах действительно гремучая смесь. Я проверил, взяв каплю крови с перчатки в ночь Паренталий. Ты — бриллиант среди груды углеродистого мусора.

Анхель и сам не заметил, как Кардинал перешел с ним на ты, что раньше он позволял себе лишь с Гектором.

Через силу потянувшись к бокалу на столе, подросток полосанул себя ногтем по затянутой в жгут руке и опорожнил раскрытую вену в хрусталь.

— Разбавь алкоголем, — Кардинал придвинул к Анхелю початую бутылку виски, которая пылилась в углу стола.

— Мне еще нет…, — начал было Анхель, но передумал.

Однажды Хуссейн дал ему попробовать коньяк, и послевкусие было омерзительно постыдным. Он разбил окно в комнате, играя в мяч возле дома. И хотя его никто не ругал, ему было наглядно показано, что алкоголь делает с чувством меры.

Однако сейчас он был уже вдвое старше, и желание доказать себе, что он стал десятикратно сильнее, чем во времена родительской опеки, превосходило невнятные опасения внутреннего голоса.

Парень щедро хлебнул горькой золотой жидкости из бутылки, задержав дыхание, и в три глотка осушил бокал с кровью.

Легкий медицинский запах ударил в нос, но тут же спустился удушливой желчью по горлу в желудок, и по всему телу от груди прокатилась волна тепла. Мышцы его налились, и вены вздулись на шее. Сжав челюсти, Анхель почувствовал ноющую боль в зубах и сосущую пустоту в желудке.

— Ещё? — С заговорщицкой улыбкой ответил мальчишка в кресле напротив, оценив реакцию по лицу Анхеля. Они оба были похожи на пацанов, втайне от родителей распечатавших бутылку спиртного, и Анхель не в силах оборвать это невинное ощущение легкости выпил второй бокал.

Сам не заметил, как в бутылке осталось на донышке, и сознание его помутнело. Парень поднялся, остановив на полуслове очередной идейный монолог Кардинала. И, скороговоркой извинившись, направился туда, куда вела его изнывающая от жажды ласки и тепла душа — в спальню.

Комната была пуста. Постель оставалась холодной с утра и по волоску, оставленному в двери, он понял: она не возвращалась.

Память словно холодной водой из ведра окатила его воспоминаниями о вечере, когда они разделились, и ее повели на допрос к Гектору.

Сердце запнулось и с бешенной скачкой стало биться об ребра, когда он кинулся по коридору в комнату, которую занимал громила. Распахнув дверь, не обращая внимание на сломанную ручку, он ворвался в покои в тот момент, когда Гектор со шлепками натягивал на себя хрупкое женское тельце, задрав тонкие щиколотки себе на плечи.

0— Отвали от нее!! — Взревел Анхель, врезаясь в спину врага, потеряв разум. Отбросив верзилу на подушки, приложив при этом затылком об изголовье, парень уставился на обнаженную девицу с распластанными ногами. Темные волосы Иры разметались по простыне, и она растерянно хлопала глазами, соображая что происходит.

Не та. Прогремело в голове у Анхеля.

— Псих! — Расхохотался Гектор. — Я дал ей пропуск за стену, о котором она так мечтала. Ты бы никогда не дал ей того, что она хотела. Не отпустил бы е"e, признайся уже в этом!

Анхель попятился назад, и ноги сами понесли его к двери. У входа, охраняя один из двух доступов в дом, дежурил плотный малый, который накануне тащил Анхеля на цепи. Физиономию привратника перекосило при виде убийцы

— С дороги! — Проревел Анхель, минуя его и выбираясь за дверь.

Впрочем, охранник и не собирался ему мешать, а только плотно закрыл за ним вход. От Молоха исходила губительная аура ярости. Тело его налилось и бугрилось мышцами, а под глазами пролегли тяжелые тени, когда он ворвался в конюшню. Будто в трансе, он вывел коня и, не седлая его, направил в сторону стены.

Зрачки всадника расширились, напоминая два револьверных дула, все органы чувств обострились, и руки до крови сжимали гриву взволнованной спросоня лошади.

Туман уже сгустился настолько, что зрение стало бесполезным, однако Анхель вдруг обнаружил, что слышит запахи и звуки. И может безошибочно определить места, где Ивы спрятали своих обглоданных жертв, где, навалившись на дерево с вампирской силой, они вырывали с корнем надгробные тяжелые деревья, вызволяя все новых и новых прислужниц Кардинала.

Он направил заржавшего коня дальше к воротам, откуда слышались звуки борьбы и кряхтение сражавшихся. Там среди расчлененных тел с повязками на руках, лежали разорванные на куски и женщины в обветшавших суконных униформах.

— Сари! — услышал он из затянутого туманом небытия смутно знакомый акцент. Бросок с огромной силой брошенного мертвого тела сбил его с коня, и лошадь оступившись взвилась на дыбы. В глазах напуганного коня Анхель увидел себя на земле и несущегося к нему через трупы военачальника из лагеря Хайтауэра. Того, что называл его щенком.

Стремглав вскочив на ноги, не замечая уносящегося в никуда ополоумевшего животного, Анхель с ревом бросился на обидчика, целясь зубами ему в левое ухо. В глухом тумане лязгнули доспехи, и противники сцепились насмерть, не уступая друг другу в злости и силе.

Глава 27. Страх и ревность