Молох. Укус кобры

Нахожу его на кухне, молча сажусь напротив. Передо мной тарелка с большим куском жирной мясной пиццы. Желудок благодарно урчит, а рот наполняется слюной. Но набрасываться на еду не спешу, смотрю на Елисея. И залипаю. Как по-мужски красиво он ест. Какой же он…

— Чего так смотришь? — поднимает на меня угрюмый взгляд. Что, уже действую на нервы?

— Да ничего, в общем-то, — пожимаю плечами, откусывая ароматную серединку. — А ты всегда такой неразговорчивый?

Он пропускает мой вопрос мимо ушей, доедает. И пицца ему, судя по всему, не нравится. Это для меня деликатес, а он, наверное, икрой привык питаться. Ну или чем там питаются богатые?

— За едой съезжу вечером. Сейчас спать. И чтоб ни звука мне, поняла? — ставит свою тарелку в какой-то шкаф.

— Ой, так она же грязная, — спешу предупредить его. Заработался, видать.

— Это посудомоечная машина. Потом научу пользоваться. И чтоб ни звука, поняла? Будешь мешать — отправишься на улицу, где тебе привычней.

Грубо. И доходчиво. Вполне.

Я захлопываю рот, киваю и кошусь на неизведанного зверя — посудомойку. Надо же, сама, что ли, моет тарелки?

Слышу, как хлопает дверь его спальни, и спешу к раковине. Быстро перемываю тарелки руками, закрываю странную машину.

— И без тебя нормально справилась, — показываю ей язык. — И вообще, готовься. У тебя серьёзная конкурентка появилась.

ГЛАВА 17

ГЛАВА 17

— Что это такое? — сонно хмурится и с полным непониманием взирает на мою стряпню.

— Каша… Ты же вроде любишь, — теряюсь под его пристальным вниманием.

— Какая ещё… Что за муть, я тебя спрашиваю?

— В смысле муть? — вот тут уже обидно. Я, между прочим, старалась. Да и каша вполне себе нормально выглядит. Ничем не хуже той, которую он варил.

— Кто тебе разрешал здесь хозяйничать?

Ааа… Вон оно что.

— Так ты же…

— Я не разрешал. Я сказал, чтобы тихо сидела, — проходит к кофемашине, нажимает пару кнопок, и та начинает шумно перемалывать зёрна. Вот ей можно, значит, шуметь, а мне нельзя? Да и не шумела я вовсе.

— Так я же тихо, — втягиваю голову в плечи. Блин, как лучше же хотела. А у него продуктов нет, шкафы и холодильник пустые. Только кашу и нашла. Вот, сварила. Пригорела, правда, слегка. Но запах почти не ощущается.

Ароматный кофе наливается в его большую чашку, а сам Елисей гипнотизирует её задумчивым взглядом.

— Я пустил тебя в свой дом ненадолго. Не привыкай. И попытки понравиться мне оставь. Это не в твоих интересах, поверь, — заговаривает уже более спокойно, вытаскивает из-под машины чашку. — Я не принц для несчастной сироты. От меня у тебя будут сплошные проблемы, — поднимает взгляд. — Как и у меня от тебя.

А потом допивает свой кофе, берёт кашу и… выливает её в раковину.

А я впервые плачу из-за Молоха.

Как же давно это было… Как давно. Кажется, будто даже не со мной.

2021 год

— Простите, но вы… Эээ… Вы уверены, что хотите снять всю сумму? Это очень крупная…

— Я знаю, сколько там денег. Да, я уверена. Всё до копейки. Я хочу закрыть все свои счета в вашем банке.

Менеджер нечасто проворачивает подобные сделки и совершенно точно боится получить по шее от начальства. Поэтому неловко улыбается, чешет затылок и поднимается со стула.

— Хорошо, я на минуточку.

— Не стоит тратить время, — повторяю с нажимом. — Я не передумаю, даже если вы сейчас приведёте ко мне директора вашего банка. Я же сказала. Я хочу снять свои деньги. Все. И желательно побыстрее.

Закинула сумку с деньгами в машину, завела двигатель и, уперевшись руками в руль, выдохнула. Осталось решить вопрос с машиной. Счета пусты, а недвижимости у меня никогда не было. Мы больше года ни в одном городе не задерживались. А что дальше? Я свободна? Сомневаюсь. Молох меня не оставит. Не отпустит. Не за тем он столько лет ждал и оттягивал день отмщения, чтобы сейчас просто отпустить. Скорей всего, он убьёт меня, но перед этим заставит выдержать немало мучений.

— Мам? — дочь коснулась моего плеча, сжала своими пальчиками.

— Да, Есь? — взглянула на неё в зеркало заднего вида, стараясь держаться как обычно. А взвыть всё же хотелось. Заорать и разреветься в голос. Но не могу. Права не имею.

— Что теперь?

— Теперь к бабушке поедешь. Отдохнёшь у моря. Папа… Он подлечится и тоже к вам присоединится. А я позже приеду.

— Когда, мам? — дочь мне не верила. Вглядывалась в моё лицо и понимала, что вру.

Я и сама себе не верила.

— Я не знаю. Через месяц-два-три. Не знаю, Есь, — мотнула головой, в груди заныло. Я никогда не расставалась с дочерью так надолго. Ни разу.

— Мам, я не хочу уезжать без тебя. Давай вместе? Пожалуйста! — щупает меня, будто натрогаться не может. — Я боюсь. А если он с тобой что-то сделает?

— Не говори глупостей! — обрываю её строго. — Ничего он мне не сделает. А ты обещала слушаться. Я решу все проблемы и вернусь за тобой.

— Обещаешь? — сдаётся дочь.

— Обещаю, — вздыхаю. — Ты собрала всё самое необходимое?

Есения кивает, хлопает ладонью по рюкзаку.

— Тёплые вещи, гигиенические принадлежности и учебники.

— Отлично. Поехали на вокзал.