Молох. Укус кобры

— По-твоему, сюда мужики жрать и бухать приходят? Этого добра в каждом кабаке хватает. А моё заведение предоставляет ВИП-услуги. Здесь ходячие кошельки находят то, чего не хватает большинству женатых лохов — секс, грязный и развратный. И мне похуй, во что одеваются эти шалавы. Лишь бы за них платили.

Молох поморщился.

— Не знал, что ты в сутенёры переквалифицировался.

— А это проблема?

Для Елисея это не было проблемой. Ему вообще на всё насрать. Потому что своего дерьма выше крыши, не выбраться никак. И вроде завязал с прошлым, но оно не отпускает.

— Я хочу найти прокурора, который выступал за обвинение на моём суде. Говорят, он исчез после моего дела. Я справки кое-какие навёл, оказалось, он считается без вести пропавшим, — поднял взгляд на Сенина, а тот хмыкнул, но как-то невесело.

— Не найдёшь.

— Почему? — спросил зачем-то, хотя сам уже знал ответ.

— Это я помог ему исчезнуть. Как и всем остальным, включая судью.

— Зачем?

Сенин выразительно посмотрел ему в глаза, развёл руками.

— А ты как думаешь? Эти ублюдки засадили тебя. А ты мне всегда братом старшим был. Этого недостаточно?

Молох вздохнул, опустил голову.

— Наверное, достаточно. Свидетелей тоже в утиль списал?

— Естественно. Всех, кроме твоей этой… Ты же велел её не трогать.

— Получается, она одна осталась?

— Ну да… — Сенин пожевал нижнюю губу, внимательно разглядывая Елисея. Но тот продолжать разговор не стал.

— Гляжу, ты поднялся нехило за десять лет. Клубы, сеть магазинов. Нормально.

— Ну да, — Пашка довольно откинулся на спинку дивана. — Заработал немало.

— Рад за тебя, — усмехнулся задумчиво Молох, приподнимая свой бокал. — Дальше больше.

— Дальше больше, — согласился Сенин, опрокидывая в себя порцию вискаря.

Молох же поставил свой бокал на стол, так и не притронувшись к выпивке.

ГЛАВА 33

ГЛАВА 33

1999 год

— Больше не могу… Не могу… — прямо им под ноги в грязь упал хлюпик в очках. Они свалились с носа, утонули в мутной жиже.

— Вставай. Здесь сморчки долго не живут, — буркнул вполголоса Малой — двухметровый шкаф — и присел рядом с пацаном.

Елисей окинул взглядом обоих и пришёл к неутешительному выводу, что сюда не отбирают пацанов по каким-то особым критериям. Всех подряд гребут. Всех, за кого не кому постоять. Уж кого-кого, а сынулю какого-нибудь чинуши тут вряд ли увидишь. Тот же Малой из семейки алкашей. Немного отсталый, но здоровый, как конь. А хлюпика пару дней назад привезли. Никто не знает, за какие поступки. Он сам не особо разговорчивый, запуганный, замученный. Как и все тут, в общем.

— В смысле… В смысле не живут? — хлюпик поднял голову, а Елисею не по себе стало. Пацан же ещё зелёный совсем, куда ему на такие тренировки.

— В том самом, — ухмыльнулся Малой. — Я здесь уже полгода. Иногда таких, как вы, хилых привозят. Они либо сами того, либо, когда с ног валятся, их в овраг увозят. Только один выстрел обычно слышно, — Малой приставил к башке хлюпика два пальца. — Пффф! И всё. Больше их никто не видит.

— Заканчивай, — проворчал обычно молчаливый Елисей. — Он и так зашуганный.

Малой поднялся на ноги, поправил рюкзак с кирпичами.

— Да не посрать тебе, Молох? Всё равно каюк ему. И тебе тоже скоро. Хотя ты молоток, дольше всех держишься. Обычно, кроме меня, больше двух месяцев никто не выдерживал.

Елисей подал руку хлюпику, а тот поднял на него воспалённые от слёз глаза.

— Вставай. Малой прав. Никто тут с тобой возиться не будет. Либо выживай, либо сдайся.

Хлюпик принял помощь, поднялся на ноги, волоча за собой рюкзак, едва ли не тяжелее его собственной массы.

— Я Кира. Кирилл, то есть. Спасибо, ребят, что не оставили тут, — кивнул на лужу, поднимая очки с треснувшими стёклами. — Ааа, ладно. Всё равно ни в них, ни без них толком не вижу в темноте. Днём ещё нормально, а вот в тёмное время суток…

— Слушай, ты… Кира, — протянул издевательски Малой. — У нас тут имён нет. Я Малой, это Молох, впереди Стручок и Муха. А ты Блохой будешь. Мелкий больно, — хохотнул верзила. — Ладно, харе прохлаждаться. Давайте в корпус! Упырь сказал: кто последний приползёт, того заставят всю ночь стоя спать. Я уже пробовал. Неудобно, — не дожидаясь их, Малой потрусил к корпусу, Елисей зашагал за ним. Грёбаный рюкзак тянул вниз, и Молох лучше согласился бы спать в грязи, чем тащить по болоту гору кирпичей ещё полтора километра. Но знал, что за ним придут. И тогда будет хуже. А со сломанными рёбрами особо не побегаешь.

Да, он мечтал сбежать. Свалить хоть куда из этой жопы. Да хоть на зону. Знал бы он в своё время, что выбрал, ни за что не согласился бы на условия сучьего генерала.

Только бежать тоже с умом надо. У него будет всего одна попытка. Молох уже видел, что делают с беглецами. За два месяца таких было двое. Ни одному не удалось свалить. Вокруг болота, и территория досматривается с помощью дронов, по территории рыскает охрана с собаками. Ни одну зону так не охраняют. Видать, кому-то они очень нужны. Может, и не все, а только те, которые выдержат. Но факт остаётся фактом. Кто-то очень не хочет, чтобы хоть один из них вырвался на свободу.