Молоко волчицы

Так свахи и старик учли все обстоятельства, необходимые для счастья девки.

Мудр оказался их выбор — Мария любила Глеба.

СТАНИЧНЫЙ ФИЛОСОФ

Михей и Спиридон Есауловы служили по третьему году. На службе посеребрили алые дедовские седла, в новые черкески вшили молитвы матери «от стрелы и меча филистимлянского», хвастались дядей Самсоном, камер-казаком, и дедом «есаулом», хотя прожил тот «есаул» в хате под камышом и сносил за жизнь две рогожи да третью торбу, не считая двух шашек. Попали они в ординарцы князя Арбелина. Несли и караулы.

Турки налетали на пограничные селенья, воровали детей и продавали в гаремы Азии. На сшибках с ними Спиридон заработал лычки урядника. Стали ему подчиняться сероглазый Денис Коршак, Саван Гарцев — толстый, розовый, никому не уступающий в джигитовке, Игнат Гетманцев — молчаливый, гнущий пальцами пятаки картежник, Ромашка Лунь — сын каменщика-пророка, узенький, ученый казак, гимназию окончил с золотой медалью. Подчинялся и брат Михей.

Когда касалось казны или хозяйства, Спиридон беспрекословно слушался старшего брата, который в детстве пошел работать в кузню, чтобы младшие ходили в школу, — Спиридон окончил реальное училище. В строю же Михей ел глазами брата-начальника. Михей старше Спиридона на два года, но от своей присяги отстал, потому что сломал на скачках ногу. На службе он много и жадно учился, завидуя грамотным. В те времена было модно толстовство. Михей уверовал в спасительные идеи яснополянского графа. Подельчивый, он хочет просветить и дружков, то и дело заводит с ними разговоры о том, что и жить, и хозяйствовать в одиночку не с руки, невыгодно.

— Гуртом и батьку хорошо бить! — доказывает он.

— Дюже жирно будет, — спорит Саван Гарцев, — чтобы я с разной толчью спрягался пахать. Родня и та табачок держит врозь, а ты — гуртом! Аксененкины да Излягощины сроду пашут деревянным букарем, а у нас плуг немецкий, машина паровая!

— От машин зло, гибель народу, чугунка людей режет! — досадует Михей.

— Наша машина зерно молотит. Мельница вот тоже машина, только водяная. Что же, вручную муку толочь, как татары?

— Вручную! — оживляется Михей. — А ружья и пушки побросать в речки, отказаться от кровавой пищи, ходить в одинаковых белых рубахах, чтобы все ровные были, как трава… Верно, Спиря?

Спиридон помалкивает. Он привержен знамени, вере, обычаям отцов, доволен наследной стариной и не склонен вдаваться в рассуждения о том, чего нельзя пощупать. Да и смешны ему рассуждения брата. Спиридон знает по училищу, что Земля круглая и ходит вокруг Солнца, а Михей доказывает словами графа обратное. Вычитал Михей у графа фразу: «Несмотря на то, что его лечили врачи, он выздоровел», — и отказался от услуг полкового лекаря. Однако стать травоядным не смог — приученное к салу брюхо взбунтовалось. Или оружие…

— Будешь револьвер, что на приз выиграл, в речку бросать — отдай мне! — улыбается урядник Спиридон.

Кольт Михею отдавать жалко.

Сочувствует Михею один Денис Коршак, что все свободное время читает, и читает подальше от людей. Как-то Михей подследил Дениса с книжкой, в кустах.

— Интересная? — спросил Михей.

— Ага, — неохотно ответил Денис.

— Про чего?

— О богатстве. «Капитал» называется.

Наживать капитал Михей не собирался. Да и что это за книжка — ни картинок, ни обложки доброй, и слова вроде русские, а непонятные. Денис попробовал пересказать книжку — Михея в сон потянуло, неинтересно. Иное дело, когда Денис анекдоты об офицерских женах рассказывает — животы надорвешь со смеху. Денис согласен с Михеем в главном: жизнь идет не по тому руслу. Даже на их почетной службе многое им не нравится. Но долг не позволял, чтобы мушка винтовки виляла от голов контрабандистов и вражеских аскеров.

На второй год Михей и Спиридон попали в плен. Граница, горный поток, проходила по середине древнего села. В базарный день Спиридон, выпив, каким-то образом перешел за кордон, пил с крестьянами, торговал у них коня. Увидел его Михей. Машет рукой Спиридону, тот смеется. А махать долго опасно — аскеры заметят. Михей, будто рыбача под камнями потока, выбежал на чужую сторону, поймал брата за руку, но поздно — их схватили. Связанных братьев бросили в старую мечеть.