Молот Эдема

Пастор поднялся обратно в хижину, быстро надел голубые джинсы и рабочую рубашку, которые носил постоянно, и отправился на кухню. Дверь оставалась открытой; ни в одном из домов не было замков. Он развел огонь в очаге, поставил кипятить воду для кофе и вышел наружу.

Ему нравилось ходить по улицам маленького поселка, пока все спали. Он шептал имена коммунаров, проходя мимо их домов: Луна, Шоколадка, Хохотушка. Он представлял, как спит каждый из них: Кислица, толстая девушка, на боку, с открытым ртом, тихонько похрапывая; Соль и Аляска, две женщины средних лет, обнявшись; детишки в детском домике – его собственные, Роза, Ринго и Шалун; сын Мелани, Дасти; близнецы Пузырь и Щепка, розовые щеки и взлохмаченные волосы…

Мой народ.

Пусть они всегда живут здесь.

Пастор прошел мимо мастерских, где лежали лопаты, мотыги и садовые ножницы; бетонный круг, на котором они топтали виноград в октябре; сарай, где вино прошлогоднего урожая хранилось в огромных деревянных бочонках, постепенно оседая и очищаясь, уже почти готовое для розлива по бутылкам.

Он остановился у храма.

И ощутил гордость. Они с самого начала собирались построить храм. В течение многих лет это казалось недостижимой мечтой. У них всегда хватало самой разной работы – очистить землю для виноградника, построить амбары, ухаживать за огородом, учить детей. Но пять лет назад впервые настал момент, когда Пастору не нужно было тревожиться о том, хватит ли запасов на зиму. Он уже не боялся, что один неурожайный год их разорит. Все срочные дела остались позади. И тогда он объявил, что пришло время строить храм.

И вот он перед ним.

Храм очень много значил для Пастора. Он указывал на то, что коммуна достигла зрелости. Они больше не думали только о хлебе насущном. Они не только могли прокормить себя, но и выделить ресурсы для строительства храма. Они перестали быть сборищем хиппи, пытающихся реализовать неосуществимую мечту. Они победили. И храм стал символом их триумфа.

Пастор вошел внутрь. Простое деревянное строение с застекленной крышей и без мебели. Для молитвы все садились на пол, скрестив ноги. Здесь также размещалась школа и проходили общие сборы. Единственным его украшением был флаг, сделанный Звездой. Пастор не мог прочитать, но он знал, что на нем написано:

Медитация есть жизнь: все остальное лишь отвлекает.

Деньги делают тебя нищим.

Брак – самая большая неверность.

Когда никто ничем не владеет, все владеют всем.

Делай то, что ты хочешь, – вот единственный закон.

Пять Парадоксов Баграма. Пастор сказал, что узнал их от индийского гуру, у которого учился в Лос-Анджелесе, но на самом деле он придумал их сам.

Очень неплохо для человека, который не умеет читать.

Он несколько минут стоял в центре храма с закрытыми глазами, опустив руки вдоль тела и собирая внутреннюю энергию. В этом не было ничего фальшивого. Технике медитации Пастор научился у Звезды, и у него все получалось по-настоящему. Он ощущал, как, подобно вину в бочках, очищается его разум. Пастор молился, чтобы сердце губернатора Майка Робсона смягчилось и он объявил о замораживании строительства новых электростанций в Калифорнии. Он представил себе красивого губернатора в темном костюме и белой рубашке, сидящего в кожаном кресле за полированным столом; в его видении губернатор говорил:

– Я решил дать этим людям то, что они хотят, – не только чтобы избежать землетрясения, но и потому, что они говорят разумные вещи.

Через несколько минут Пастору удалось восстановить духовное равновесие. Он чувствовал себя сосредоточенным, уверенным и спокойным.

Выйдя из храма, он решил проверить вино.

Сначала они выращивали виноград. Когда Звезда пришла в долину, здесь были лишь развалины охотничьей хижины. В течение трех лет коммуну сотрясал один кризис за другим, которые сопровождались ссорами и скандалами. После таких кризисов им приходилось отправляться в город и попрошайничать. Так продолжалось до тех пор, пока не появился Пастор.

Ему потребовалось меньше года, чтобы Звезда признала его лидером, равным себе. Первым делом он организовал попрошайничество таким образом, чтобы оно приносило максимальную прибыль. Они ехали в Сакраменто или Стоктон в субботу утром, когда на улицах было полно людей, вышедших за покупками. Каждому доставался свой угол. У каждого был свой подход к прохожим: Анет говорила, что пытается собрать деньги на автобусный билет домой в Нью-Йорк, Мелодия играла на гитаре и пела: «Во всем виновата Фортуна», Тормоз твердил, что не ел три дня, Скелет вызывал у людей улыбку заранее написанным плакатиком: «Зачем лгать? Это на пиво».