Молот и крест. Крест и король. Король и император

– Ты ведь христианский священник? – обратился он к отцу Бонифацию. – Но служишь королю, который не разделяет твою веру? Так скажи господину, что я в таком же положении. Переведи ему: для людей вроде моего повелителя и твоего мудрее держаться вместе. Люди мы Книги или нет – а я считаю, что здешние книги отличаются от моей Торы, твоей Библии и Корана моего господина, – мы все праведны. Праведны оттого, что не заставляем других принять нашу религию. Греки сжигают или ослепляют тех, кто не признает их вероучения до последней буквы и запятой. Франки говорят друг другу: «Нехристь не прав, а христиане правы». Они не чтут других книг, кроме Библии, которую трактуют по своему разумению. Святой отец, прошу, добавь собственные убедительные слова к тому, что я сказал! Ведь мы пострадаем первыми, коли дело примет дурной оборот. Мне припомнят распятие Христа, а в чем обвинят тебя – в вероотступничестве?

Шеф выслушал от Бонифация скорее пересказ, чем перевод страстного обращения Сулеймана. Он заметил озабоченность на лице еврея. На его собственном лице ничего не отразилось.

Муатья успел собраться с мыслями, но на ум приходили только бесчисленные добродетели учителя – добродетели в арабском понимании. Ибн-Фирнас сделал машину для отсчета музыкальных тактов, и теперь музыканты могут вступать со своей партией вовремя. На всю Кордову прославилась стеклянная крыша, которую он соорудил над своим фонтаном. Он научился варить стекло из золы. Его поэмы – Муатья уже хватался за соломинку – знамениты во всем мире.

Шеф оглядел советников, собираясь закончить аудиенцию. Гханья бросал злобные взгляды на бормочущего Муатью, потрясенного полным отсутствием интереса к его рассказу.

– Не хочет ли одноглазый король услышать одну из баллад моего наставника? – предложил он. – Или одну из баллад о моем наставнике?

Услышав перевод, Шеф фыркнул, встал и мрачно посмотрел Гханье в глаза. Уже набрав в грудь воздуха, чтобы прервать исполнение, Шеф услышал спокойный бас Бонифация, заглушивший арабскую декламацию юного Муатьи.

– Постой, государь, это может быть любопытно. Он собирается спеть балладу о том, как его наставник летал. Спрыгнул с самой высокой башни в Кордове и, похоже, остался жив.

Шеф очень подозрительно посмотрел на юношу.

– Спроси, какие перья тот использовал.

Вопрос, ответ, перевод:

– Он говорит, никаких перьев. Только глупцы думают, что люди могут летать как птицы. Они должны летать как люди.

– И как же?

– Наставник запретил рассказывать. Юнец говорит: если хочешь узнать, приезжай в Кордову и сам увидишь.

* * *

Через несколько часов, после закрытого заседания королевского совета и долгого совместного пира, Шеф едва добрался до кровати. Пир обернулся настоящей мукой. Гости расспрашивали о каждом поставленном перед ними блюде, отказались от свинины, ветчины, колбасы, виноградного вина, медовухи, пива, сидра и даже от «огненного вина», которое научился перегонять Удд; с подозрением понюхали и отвергли. В результате они ни к чему не прикоснулись, кроме хлеба и воды. Шеф испугался за их здоровье. В его краях пить сырую воду было опасно, на это отваживались немногие. Смельчаки слишком часто умирали от болей в животе и скоротечной дизентерии.

Совещание прошло ненамного лучше. Шеф все время чувствовал, что им пытаются манипулировать, оказывают на него давление. Удивило единодушие, с каким советники настаивали на его отъезде. Раньше они беспокоились о том, чтобы удержать его от необдуманных экспедиций. А теперь – хотя все было сделано очень осторожно – словно стремились избавиться от него. Другой, более интересующийся политикой, заподозрил бы заговор и мятеж.

Первым начал Бранд.

– Внутреннее море, – пробурчал он. – Туда ходили раньше. Ты, наверно, не знаешь, но Рагнарссоны, – назвав фамилию, он сплюнул в огонь, – попробовали туда добраться задолго до тебя. Лет пятнадцать назад, когда еще был жив их отец. Ушли с сотней кораблей и пропали на два года. Тогда их еще было пятеро…

– Пятеро? – переспросил Шеф.

Он знал только четверых.

– Да. Сигурд, Ивар, Хальвдан, Убби и их старший брат Бьорн по прозвищу Железный Бок. Он мне нравился, – продолжал Бранд. – Не такой сумасшедший, как остальные. Его убил шальной камень при осаде Парижа.

В общем, дело такое: Рагнарссоны там побывали и вернулись через два года, когда все уже считали их погибшими. Потеряли больше половины флота и две трети воинов. Но клянусь миром Хель, они вернулись богатыми! С этого началось их могущество. Они построили Бретраборг на добытые деньги. Во Внутреннем море есть чем разжиться. Золота больше нигде не найдешь.

– Золото нам не нужно, у нас достаточно серебра, – возразил Шеф.