Молот и крест. Крест и король. Король и император

На лице пастушка отразились сомнения. Если он скажет «да», попросят ли его рискнуть на самом деле? Он не имел ни малейшего желания присоединиться к трупам, которые у него на глазах выносили из крепости и складывали на зеленой лужайке чуть ниже ворот. Но больше всего он хотел заслужить одобрение людей, которых все уважали и почитали.

– Посты расставлены повсюду, и дозорные стреляют, едва лисица шелохнется в кустах. Но я могу пробраться через кольцо охраны. И пожалуй, три-четыре моих приятеля. Человек постарше… Понимаете, шипы на кустах растут высоко, на фут или на два от земли. Я там не хожу, а ползаю на животе, но так быстро, как другие ходят. Человека покрупнее, когда он не сможет согнуться, когда запричитает: «Ох, моя спина!», – в это мгновение парень передразнивал деревенского священника, который, как и все, был еретиком, но во избежание подозрений поддерживал связь с церковью и епископом, – обнаружат и схватят. Он не пройдет.

Отметив категоричность этого вывода, прячущиеся под капюшонами чуть заметно закивали.

– Нельзя, чтобы его схватили, – раздался тот же шепот. – Спасибо тебе, парень, ты сослужил нам добрую службу. В твоей деревне об этом узнают. Прими от нас благословение, и пусть наше расположение к тебе растет так же, как растешь ты. Поговори с людьми, которые ждут снаружи. Покажи им, где ты видел посты.

Когда пастушок ушел, некоторое время царило молчание.

– Плохие новости, – сказал один из людей в капюшонах. – Бруно знает, что там есть тайник.

– Он догадался, потому что Маркабру вел себя так вызывающе. Если бы сдался со своими людьми, император просто похвалил бы себя за очередную взятую крепость и отправился воевать дальше. Чем пробуждать подозрения, лучше бы сложить оружие, отречься от нашей веры, дать присягу папе римскому, как мы делали всегда. А потом, после ухода врагов, вернуться к тому, о чем знаем только мы.

– Маркабру сражался до конца из страха, что кто-нибудь из людей не выдержит и проговорится. Возможно, у него не было выбора – он исполнял приказ. Мы же не знаем, что именно произошло внутри крепости. Может быть, обнаружились признаки измены.

Снова повисло молчание. Еще один голос стал рассказывать:

– Говорят, когда Бруно взял крепость, всех убитых из нее вынесли на берег реки и сожгли. Но перед этим люди императора раздели и осмотрели мертвых. Даже вспарывали животы, чтобы убедиться, что там ничего не спрятано. А после сожжения еще и просеяли пепел. И все остальное, каждую щепку от стола или стула вынесли и сложили, чтобы их мог осмотреть император и его черный дьякон. Деревяшки тоже были сожжены, на глазах у жителей окрестных деревень. Бруно следил за их лицами. Думал, крестьяне дрогнут, если увидят гибель реликвии.

– Значит, он не знает, что искать.

– Нет. И не знает, как найти вход в то место, где спрятан Грааль.

– Но он разбирает крепость камень за камнем. Сколько времени пройдет, пока под ударом кайла не покажется дверь или лестница?

– Долго же ему придется искать, – уверенно проговорил один из присутствующих.

– Но если он будет копать до самой скалы?

В третий раз наступило молчание. Тени, отбрасываемые заходящим солнцем в комнате с узким окошком, становились все длиннее, и наконец самый уверенный из голосов зазвучал снова:

– Мы не можем рисковать. Необходимо вернуть наши сокровища. Бой, или кража, или подкуп. Если понадобится помощь извне, мы должны найти ее.

– Извне? – последовал вопрос.

– Мы спрятались от мира, но мир пришел к нам. Император, наследник Шарлеманя, от которого мы избавились восемьдесят лет назад. И другие тоже. Вы все слышали необычные новости из Кордовы. Мы ни в коем случае не можем мыслить как миряне, объяснять все происходящее простыми случайностями или деяниями смертных. Ведь мы знаем, что весь мир – поле битвы между Тем, Кто Вверху, и Тем, Кто Внизу. И если битва произойдет… произойдет в этом мире – нам известно, кто одержит победу.

– И все же Он princeps huius mundi, великий Князь Мира.

– Итак, мы должны выйти наружу. Из этого мира, из нашего.

И совершенные, верившие, что бог христиан на самом деле дьявол, который должен быть свергнут, когда пробьет его час, приступили к неторопливой разработке плана, имевшего целью этот час приблизить.

* * *

Старик, расположившийся в тени под увитой виноградом решеткой, поглядывал на короля Севера с сомнением. Тот отнюдь не выглядел как настоящий король, а еще меньше походил на человека, упомянутого в пророчествах. Он не был одет в царский пурпур. Подданные ему не кланялись. Он сидел на маленькой табуретке, причем устроился на самом солнцепеке, – типичный северянин, истосковавшийся по солнцу. Пот с его лба постоянно капал на плитки балкона, с которого открывался вид на далекую гавань и море.

– Ты уверен, что это король? – снова спросил старик у Сулеймана.

Они говорили на иврите. Шеф терпеливо, хотя и не понимая ни слова, прислушивался к звукам языка, которого ни один англичанин в мировой истории прежде не слышал.

– Я видел Шефа в его королевстве, в его собственном дворце. Он правит обширной страной.