Молот и крест

А затем уже наступала очередь тяжелой кавалерии. Именно она принесла славу франкскому оружию, сделавшись грозой почти всех европейских народов. Мало того что каждый всадник был закован в тяжелую кольчугу, ноги прикрывали длинные набедренники, живот и низ спины особо защищали высокие седельные луки, а на голове был шлем с забралом. Но были еще и щит, и длинный меч, и пика, и широкие стремена. Щит, имевший сходство с воздушным змеем, прикрывал тело, а правая рука держала пику, которая благодаря тому, что всадник при ударе и сверху, и снизу привставал в стременах, становилась самым страшным оружием того времени. Разумеется, очень немногие воины, и уж тем более не англичане, способны искусно владеть пикой, когда ко второй руке крепкими лямками приторочен огромный щит, а пышущего норовом жеребца необходимо держать в повиновении одним сжатием бедер и касанием кончиков пальцев руки. Считалось, что против такой конницы не сможет устоять ни одна пехота в мире, коль скоро она посмеет оставить свои корабли или укрепленное расположение.

Карл Лысый, который сейчас держался во главе своей знаменитой конницы - всего в отряде было около девятисот всадников, - повернулся в седле и устремил взгляд сквозь лес знамен к собственному укреплению, которое он наконец покинул, к кораблям, кучно расставленным на берегу. Лазутчики принесли добрые вести. Кажется, сражения с ним ищет еще одна армия. Последняя из всех, которые могли быть набраны к югу от Гембера. Разумеется, такая же беспечная и не готовая к тому, что ее вскоре ожидает. Именно этого Карл и хотел: один мощный удар, все воеводы перебиты, остальные взывают к его милосердию, а он наконец прибирает к рукам бразды правления… Жаль, что это произошло только сейчас, а не немедленно после разгрома этого удалого дурня Альфреда. Лето бы не показалось таким скучным.

Во всяком случае, и он, и армия уже давно созрели для такого развлечения. Даже, пожалуй, чуточку перезрели. Впрочем, не сегодня, так завтра все должно решиться. Продолжая глядеть в сторону берега, Карл наконец сообразил, что видимость рассеивается из-за струй дождя, которые ветер наносит с моря. Он повернулся в другую сторону и, не придерживая коня, поманил к себе англичанина-перебежчика и переводчика. Те поспешно повиновались.

- Ты родился в этой забытой Богом стране, - проговорил он. - Долго ли продлится непогода?

Альфгар бросил взгляд на поникшие стяги, опознал хилый юго-западный ветерок. Похоже, что дождик зарядил на всю неделю. Только стоит ли расстраивать короля?

- Думаю, это ненадолго, - ответил он. Король недоверчиво хмыкнул и пришпорил коня. Армия медленно тащилась через неубранное жнивье Англии, перемалывая раскисшую землю в непроходимую жижу. На окрестных торфяных полях оставили широкие черные борозды передовые дозоры.

Находясь в пяти милях к северо-западу на небольшой возвышенности близ Кольдбекхилл, Шеф уже видел первых вражеских конников. Подле него на тележке, запряженной волами, было установлено высокое древко с новым полотнищем, где Молот и Крест наискось пересекали друг друга. Можно было не сомневаться, что и разведчики франки уже

оповестили короля Карла о расположении стана Пути. Войско ярла выступило уже в сумерках, залечив раны после набега хоббеларов франков. Ночью его ратники - и мужчины, и женщины - уже занимали позиции, на которых им предстояло принять бой. Причем рядом с ярлом никого из них не оказалось. Да, в его командах более никто и не нуждался. Вопрос был в том, сможет ли армия выполнить указания военачальника; точнее, сможет ли она держаться их в условиях, когда связь с полководцем будет отсутствовать.

Одно Шеф знал наверное: в армии его сейчас гораздо больше людей, чем докладывали ему последний раз воеводы. Весь вчерашний день в лагерь стекались группки керлов с копьями, дровосеков с топорами, даже чумазые добытчики угля из Вельда, поскольку все они могли считаться фердсменами Альфреда - ратниками наследственного ополчения Уэссекса и подчиненных ему земель. И старожилы, и новобранцы получили одно главное наставление. Не ввязываться в бой. Не пытаться сдерживать франков строем. Постараться подкараулить случай, когда можно будет ударить по ним с флангов. Приказ был прост и воспринят всеми с большой готовностью, особенно когда его огласил сам король.

«Как, однако, обложило, - думал Шеф, поглядывая на небеса. - На руку ли нам этот дождь?… Ну, скоро узнаем…»

Сражение завязалось не сразу. Началось все с того, что Озви поставил свою «чистую просеку» под навесом в полу-сгоревшем хуторе, а полсотни франкских всадников, уйдя влево и заметно оторвавшись от остального разъезда, оказались перед ним, как на блюдечке. Не утерпев, он надавил на собачку давно заряженной машины. Знакомая отдача, и черная молния, пролетев над пшеничным полем полмили, врезалась в крупное скопление всадников. В тот же миг вся команда - семеро мужчин и четыре девушки - принялась бешено вращать рычаг, перезаряжать катапульту, искать новый прицел. Тридцать сердцебиений, непроизвольно подумал Шеф.