Молот империи 2

Моё появление переломило ход боя. Внезапная сверхъестественная атака, светящиеся цепи, раскалённые, от которых летели искры, и красное пламя, пожирающее убитых — всё это пошатнуло боевой дух наёмников.

— В бой, сучьи дети! — кричал кто-то ещё.

Это офицер, но его слушались не особо, многие сбегали. Но он всё равно может подгадить.

Цепям не за кого было зацепиться, все отбежали, а офицер был далеко. Придётся подбираться к нему ножками.

Офицер, бородатый мужик лет пятидесяти, грозил всем убегающим револьвером. Меня он опознал сразу.

Я бросился в сторону, спасаясь от выстрела. Пуля пробила плащ, за шиворот насыпался снег, когда я упал в сугроб. Офицер взвёл курок и взял оружие двумя руками, чтобы прицелиться получше и выстрелить наверняка.

Не успел!

Вспыхнул, как спичка или промасленный факел.

Но это не я, да и пламя обычного цвета. Невыносимо жаркое, но не такое милосердное, как моё. Моё убивало сразу, этот мучался.

Выстрелил в него из своего револьвера, прямо в лоб. Офицер повалился в сугроб, который быстро таял.

Больше выстрелов не было, а метель, которая явно взялась не просто так, почти сразу закончилась. Теперь просто валил снег, погребая под собой тела.

Я бросился внутрь, в спортзал.

— Это я! — крикнул на бегу. — Не стрелять!

— Быстрее! — ответил мне изнутри знакомый, но охрипший голос.

Начал забираться внутрь, а чья-то сильная рука меня подхватила и помогла. Перебрался через подоконник. Хорошо, что штаны тёплые и толстые, не порезался о битое стекло.

— Спасибо, Янек.

Бледный парень, где-то потерявший очки, дрожал. То ли от холода, то ли от адреналина. Но не от страха, видно по глазам. Его уже было сложнее напугать, чем раньше.

Ещё же надо с ним поговорить о брате. Но сначала дело, общее для нас обоих.

— Где она? — спросил я.

Он молча показал в темноту, где горел слабый огонёк. Я бросился к ней.

— Они ушли? — спросила Громова, крепко держа свой амулет. Глаза блестели от слёз. Она дрожала сильнее. — Они точно ушли?

— Ушли, — я сел рядом на пол и взял её за ледяные руки. — Не знал, что ты умеешь призывать метель. Эй, да успокойся. Сейчас уже проще. Самое сложное позади.

Взял её за плечи и притянул к себе.

— Всё, ты отбилась. Молодец, девочка. Показала им, где раки зимуют. Причём буквально.

— Ты же говорил, что не будешь, — снова всхлипнула, прижимаясь ко мне сильнее. — Что больше не будешь называть меня девочкой.

— Иногда буду, но не на людях. Всё, хорош плакать, ты же императрица, тебе теперь нельзя так делать, люди смотрят.

— Только когда не видят? — спросила Громова.

— Или когда идёт дождь, — я чуть отодвинулся и посмотрел ей в лицо. — Но это ладно. Если бы сейчас ещё рыдали Ян или Радич, я бы свихнулся, честное слово.

— Наверное, — она хмыкнула и вытерла нос. — Что теперь?

— Где Радич? — я немного отодвинулся. Пол холодный, сидеть неудобно.

— В него выстрелили!

— Только не говори, что он мёртв.

— Да жив я, — раздался слабый голос из темноты. — Не имею я права так подыхать, у меня приказ. Сука, столько крови потерял.

Я подошёл поближе. Бледный Радич лежал на старой скамейке, на бедре была повязана тугая повязка с красным пятном над раной.

— Не ругайся, ещё жив, — сказал я и повернулась к Катерине. — Успокоилась? Вовремя ты подожгла того мужика. Ещё бы немного…

— Я не поджигала, — ответила она и посмотрела мне в глаза.

— А кто тогда? Не Радич же.

— Я звала только метель и молнии. Он сказал, — она опустила взгляд на свой амулет, та самая горящая свеча предка за тёмным стеклом. — Что могу и так. И много чего ещё. Только надо осторожно. Он беспокоится обо мне.

— Ты про это? — я посмотрел на амулет. — И что ещё он сказал?

Катерина склонилась ко мне и зашептала, поглядывая на разбитое окно, где стоял Ян.

— Сказал, что его старый враг близко, но он на нашей стороне, пока его контролируют. Посмотри сам.

Катерина вложила свой амулет в мою ладонь и положила свою руку сверху.

— Он говорит, так ты сможешь…

Я увидел мир чужими глазами.

Передо мной деревянная плаха, на которую я швырнул разодетого молодого человека с наглым лицом. Он ухмылялся. А в мои руки был призван огромный топор со светящимся красным лезвием. Оружие Небожителя.

— Последнее слово? — раздался грубый хриплый голос.

— А ты хорош, — ответил человек, опустив голову на плаху. — Но ты проиграл.

Удар!

Потом проклятье, смерть и темнота. Такая же, как в тот раз, когда в меня, когда-то в детстве, вселили часть души Небожителя. Я умер, чтобы вернуться живым. Но эту темноту я видел. И она видела.