Молот Люцифера

Известие испугало Нассора, но сержант заявил, что и до Того Дня в горах Сьерры иногда выпадал снег.

Несмотря на чай и теплую сухую палатку (вот настоящая роскошь!), Алиму и Хукеру было неуютно. Им следовало потолковать, но никто не хотел начинать разговор первым. Оба знали, какой им вскоре предстоит сделать выбор. Их лагерь расположен совсем близко к руинам Бейкерсфилда. На городском пепелище среди развалин трепыхалась еще куча народа. Они могли нагрянуть в лагерь и покончить с вояками и братвой.

Правда, пока местные еще не объединились. Те, кому удалось выжить, сбивались в маленькие группы, враждебно и подозрительно относящиеся друг к другу. Они воевали за жалкие остатки пищи в супермаркетах и на складах. За то, что осталось после Хукера и Нассора.

В итоге расклад был таков: Алим и сержант командовали изрядным количеством людей. А еще у них были пушки. Значит, они могли дать один-единственный бой. Если они победят, у них останутся силы для нового сражения. Если проиграют – с ними покончено. Окрестности уже обобраны ими подчистую. Нужно куда-то двигаться. Но куда?

– Чертов дождь, – пробормотал Хукер.

Нассор кивнул и приложился к кружке. Если б только дождь прекратился! Если бы Бейкерсфилд просох, все стало бы легче легкого. Подождать подходящего дня с сильным ветром – а тут нет недостатка в ураганах – и сжечь проклятый город дотла. Сотни поджогов, разнесенных на квартал один от другого – и готово. Огненная буря прокатилась бы через Бейкерсфилд, и он перестал бы представлять собой угрозу.

А дожди, между прочим, ослабевали. Позавчера целый час светило солнце. Сегодня оно почти пробилось сквозь тучи, а ведь еще и полудня нет.

И дождик еле накрапывает.

– У нас шесть дней, – заметил Хукер. – Потом мы начнем голодать. Конечно, если мы очень проголодаемся, то пищу найдем, но…

Он не договорил. Но это и не требовалось. Нассор содрогнулся. Томас увидел выражение его лица и злобно скривился.

– Ты тоже примешь участие, – произнес он.

– Знаю.

Алим снова содрогнулся. Он вспомнил фермера, застреленного Хукером, и запах тушившегося мяса, и раздачу порций человечины. Каждый в лагере получал миску, а Томас бдительно следил, чтобы ели все. Страшный ритуал, повязавший их круговой порукой. Когда один из братьев отказался, Алиму пришлось его пристрелить. Его и Мейбл. Наконец-то. Ритуальное пиршество дало Нассору долгожданную возможность прикончить девку. Избавиться от приносящей одни неприятности потаскушки. Она, видите ли, не захотела…

– Странно, что вы не начали делать это раньше, – сказал Хукер.

Нассор ничего не ответил. По правде говоря, ни ему, ни его товарищам не приходили в головы мысли о каннибализме. Никому из них.

И этим Алим тайно гордился. Его люди – не людоеды. Нет, конечно, людоеды – только на таком условии сержант брал их в свой отряд…

– Вам повезло, что у вас была вяленая говядина. – Томас уже не мог остановиться. – Вам не пришлось по-настоящему голодать. Так-то.

– Повезло?! – внезапный вопль Алима напугал Хукера. – Да пошло оно все!.. – заорал Нассор. – В фургоне были горы всякой еды… прямо тонна, а нам из-за того ублюдка досталось от силы фунта два! – Он выглянул в проем палатки и отыскал взглядом стройного негра, стоящего на посту возле костра. – Вот из-за него. Из-за козла Ганнибала.

Хукер нахмурился.

– Ты поэтому постоянно заставляешь его вкалывать? Из-за той жратвы, да?

Алим обезумел от ярости и сознания утраты: все мгновенно всплыло в его памяти.

– Ага. Оно самое. Жратва. Бухло. Послушай, мы уже чуяли беду и с ума сходили. Ты видел ожоги у Гэя? Мы думали, он умрет. Мы пожглись, пытаясь…

– О чем ты, мать твою?

– Да ты ведь не знаешь.

Алим потянулся к шкафчику, достал бутылку. Дешевое виски из аптеки.

Слава богу, в Калифорнии аптеки торговали чем угодно.

– Мы скучковались, – начал объяснять Нассор. – Я, мои ребята и еще кое-кто. Еще тогда, когда не думали, что… – Он оборвал фразу. – До того. А белые…

Хукер хладнокровно перегнулся через стол и влепил Алиму пощечину.

Рука Алима скользнула к кобуре и замерла.

– Спасибо, – произнес он.

Томас кивнул.

– Рассказывай дальше.

– Примерно половина белых, богачи из Бел-Эйра, свалила. Оставили свои дома. Без присмотра. Мы взяли фургоны и прочесали район. – Алим примолк и широко улыбнулся. – Мы разбогатели. Те часы, что я отдал тебе. А какое кольцо… – Он залюбовался игрой «кошачьего глаза». – Телевизоры, хай-фай, персидские ковры – за такие барыги дают по двадцать штук. Столько барахла. Мы были богаты.

Хукер кивнул. Да, у него получилось хуже. От этой мысли ему до сих пор было не по себе. Он солдат. Его вполне могли послать в Бел-Эйр пристрелить паршивых мародеров. Безумный мир.

– А еще мы нашли наркоту, – продолжал Алим. – Кокс, гашиш, трава – наилучшего качества. Я все прибрал, прежде чем мои остолопы начали зажигать прямо там.

Сержант глотнул виски.

– Ты сам… тоже, да?

– Ой-ой, как остроумно! Нет. Даже не пытался. Хук, я просто хотел, чтоб они поняли: будут потреблять на деле – отберу. Ведь это ж было еще тогда, всюду шастали патрули легавых…

– Ага.