Молот Одина

Вскоре селяне отозвались, высыпали наружу. Приняли несчастных, перепуганых животных, сняли раненого, хорошо попинали и уволокли во двор оборотней, подвесили их за лапы к перекладинам под навесом, рядом с истекающей рассолом рыбой. Настроение портило лишь исчезновение пастушка Кияша – сварожичи подозревали, что его уже нет в живых. Четверо мужчин быстро собрались и отправились на южный край поляны. Викентий не стал спрашивать, зачем – хотя то, что его не попросили о помощи, неприятно кольнуло самолюбие бога войны.

– Пир, женщины! – словно подслушав его мысли, внезапно провозгласил худосочный Богуслав. – Мы должны устроить пир в честь победы и великого Одина, бога-победителя! Настоящий пир, с мясом и брагой, и чтобы всего от пуза, вдосталь для всех!

– Да, великий Один, – приложив ладонь к сердцу, опустил ее к земле Сиронюх, – ты воистину достоин пира и восхваления! Мы сегодня же выберем большой и красивый камень и водрузим его в святилище в твою честь!

Это было правдой. Викентий ощущал текущее от селян тепло, что бодрило его и делало сильнее.

– Время для пиров еще не наступило, – спокойно возразил бог войны. – Если нам с Весаром удалось убить и захватить несколько оборотней, это еще не значит, что война закончилась. Нужно добраться до самого логова лесовиков и выжечь заразу раз и навсегда.

– Эй, славяне! Славяне, выходите говорить!

Сварожичи кинулись к воротам. У реки, возле самого причала, опирался на посох ветхий старик с реденькой рыжей бородой. Он был одет в штаны из заячьих шкурок, рысью душегрейку и плащ из тонкой оленьей шкуры. На шее висело длинное ожерелье из звериных клыков и нескольких деревянных колечек. Викентий счел бы это признаком допотопной дикости – кабы у него у самого не имелось под курткой нескольких звериных зубов. Похоже, на них очень хорошо ложились колдовские заклинания.

– Не бойтесь меня, славяне! Дети небесных духов просят о разговоре!

– Ладно, – кивнул Викентий. – Раз просят, поговорим. Нужно узнать, чего им нужно.

– Это может быть оборотень, великий Один, – предупредил староста. – Человеческий облик обманчив.

– Слишком сложный способ самоубийства, сварожич, – усмехнулся Викентий. – Даже если он перекинется носорогом, это всего-навсего один дохленький оборотень против всемогущего бога.

– Тогда я пойду с тобой, – решил Сиронюх. – Прикрою спину.

– Хорошо.

Вместе они спустились к реке, остановились в нескольких шагах перед лесовиком.

– Перестаньте пытать наших братьев! – посмотрел в сторону двора старик. – Мы чувствуем их муку и слышим их голоса!

– Они убили Кияша, покалечили Сазана, они требовали нашего ухода! – гневно выкрикнул староста, выступив вперед. – Мы сожжем их живьем, дабы и следа не осталось!

– Мы никого не сожжем! – положил ладонь ему на плечо бог войны. – Мы убивали оборотней, оборотни убивали нас. Глаза в глаза, ножи в ножи, отвага против отваги, сила против силы. Жизнь за жизнь, кровь за кровь. Но есть время битвы и есть время покоя. Что возможно в бою, недопустимо в обычное время. Нельзя убивать и пытать пленных… Если это, конечно, не вызвано крайней необходимостью. Вы ведь не принудите нас к столь безобразному поступку, старик?

– Лесной народ хотел бы выкупить детей небесных духов! – торопливо произнес лесовик. – Чего вы желаете в обмен на их жизни?

– О-о, обмен пленных! – ухмыльнулся Викентий. – Обычно это случается по окончании войны. Вы просите мира, старик?

– Мы хотим спасти своих детей, славяне. Скажите, какую плату вы желаете получить?

Бог войны немного выждал. Но поскольку староста молчал, заговорил сам:

– Вечный мир. Вы поклянетесь своими древними духами, что отныне не станете хоть как-то вредить славянам, мешать им ходить в лес, поклоняться истинным богам и больше никогда не попытаетесь проникнуть на двор детей Сварога. Как только вы принесете клятву, мы отпустим пленных.

– Если славяне желают невозбранно ходить в лес, пусть сами не запрещают нам выходить к реке! – пристукнул посохом старик. – И пусть перестанут ловить лесовиков и продавать их варягам! Иначе вражда вернется, как бы мы ни желали мира и сколько бы в нем ни клялись!

– Продавать в рабство? – немало удивился Викентий.

– Они воруют наших девок! – выкрикнул Сиронюх.

– Стоп! – вскинул руку бог войны, потом указал пальцем на старика: – Почему вы начали войну?

– Славяне схватили двух наших мальчиков и продали варягам!

– Оборотни позволили увезти двух детей в рабство? – недоверчиво скривился великий Один.

– Мы освободили мальчиков, – не стал спорить старик. – Но мы не желаем терпеть подобное дальше. Славяне всегда ловили нас и продавали! Делают это снова и снова. А вдруг в следующий раз мы не сможем найти украденных малышей? Вдруг не успеем позвать детей небесных духов? Вдруг они не откликнутся? Если вам нужен мир, сварожичи, дайте клятву, что сие больше не повторится!

– Кто просит мира – мы или вы?! – развернул плечи староста.

– Славяне больше не станут торговать рабами и принесут такую клятву, – хмуро заявил Викентий. – А вы должны отпустить всех украденных девушек. Немедленно!

– А если они не захотят?

– Пусть скажут мне это сами!