Молот Тора

Я уже прикинул, какое будущее меня ждет. Хотя мне совсем не хотелось покидать парижские салоны, но именно там прежде всего будут искать меня любые преследователи. Как скоро, интересно, Леклерк узнает, что я волочился за его женой?

— Тогда мы должны с максимальной пользой использовать оставшееся у нас время. — Она вновь постучала по крыше кареты. — Генри! Сворачивай на береговую дорогу!

— Слушаюсь, мадам.

— Мы наймем для вас почтовый экипаж, но только когда отъедем подальше от Морфонтена, где вы будете в безопасности. А пока достаньте-ка из этого отделения пару бокалов. У меня есть тост.

— За выживание?

— Нет, выживаю я всегда, месье Гейдж. За воссоединение!

Мы звонко чокнулись бокалами, и в тот же момент я услышал раскатистый отзвук взрыва на лесной дороге и выглянул в окошко. Вдали в темное небо взмыли две ракеты. Очевидно, захватчики догнали-таки мой бывший экипаж. И решили порыться в моем сундучке.

— Опять бандиты, — бросил я, откидываясь на спинку кареты.

— Уверяю вас, — сказала она, укоризненно покачав головой, — мой брат разберется с ними.

— По-моему, я сам уже разобрался.

— Итан! — крикнул сверху Бладхаммер. — Ты видел это? В чем, черт побери, дело?

— Прощальный салют для наших приятелей, Магнус. Будь начеку!

— Я замерз тут наверху!

— Сочувствую!

Полина откинула полу плаща, и я подсел к ней поближе.

— Нам надо избавить вас, месье Гейдж, от этого грубого тряпья. Человеку вашей славы и положения не пристало ходить в одежде простолюдина.

— О да, не обремененный этим ветхим костюмом, я мог бы куда лучше согреть мою даму, — согласился я. — Вы знакомы с огненной наукой?

— Я люблю науку так же, как географию.

Подняв юбку, она обнажила великолепный лужок, венчавший ее бедра и изящно обрамлявший вход в царство Купидона.

Мы благополучно свернули к Гавру, хотя, честно говоря, я не услышал никаких указаний по этому поводу из-за накала страстей и громогласных стонов моей спутницы.

Глава 9

Осеннее пересечение Северной Атлантики подобно пребыванию на скучной опере, если, конечно, вы не оккупировали частную ложу с очаровательной дамой. Выдержать такое плавание можно, но тянется оно утомительно медленно и неспокойно, причем всем пассажирам приходится маяться от безделья. Первые три дня я провалялся, страдая от морской болезни, а потом до самого прибытия в Нью-Йорк просто тупо тосковал в сырости и холоде все ужасные десять недель сменяющих друг друга штормов. На палубах постоянно поблескивала зеленоватая вода, корабельная обшивка угрожающе стонала и потрескивала, а в потолке над пыточным ложем, называемым моей койкой, образовалась изрядная течь. Однажды утром, высунув голову на верхнюю палубу, я увидел, что верхушки мачт почти скрылись за снежной завесой, а все выбленки обледенели, и мне вдруг так отчаянно захотелось найти хоть какое-то занятие, что я вызвался помочь коку очистить от плесени остатки овощей.

— Поглядели на море, месье Гейдж?

— Поглядел. Оно выглядит не радостнее, чем вчера.

— Oui.[7] Именно поэтому я с удовольствием хлопочу около моих горячих печей.

Бладхаммер пребывал в своей стихии, с раздувающейся, как парус, бородой он кружил по палубе с видом древнего скандинавского берсеркера,[8] готового помериться неукротимой и дикой силой с приобщенными к цивилизации людьми. Защищаясь от штормового ветра, он нахлобучил по самый нос потрепанную фетровую шляпу с широкими полями и завернулся в плащ, точно в индейское покрывало. Ему, так же как и мне, не терпелось добраться до Америки, но он откровенно любовался недоступной моему пониманию красотой вздымающихся за бортом серых валов, хотя после парочки солнечных дней — когда гребни волн посверкивали изумрудным светом, а по грозовому небосводу раскидывалась огромная радуга — мне пришлось признать, что океан, подобно пустыне, обладает своеобразным очарованием. Над нашим судном порой зависали здоровенные птицы и, раскинув крылья, дрейфовали в воздушных потоках, а однажды, прибежав на призывный крик матроса, мы увидели за бортом могучую серую спину исполинского левиафана, и выброшенный им туманный фонтан овеял нас запахами рыбы и океанских глубин.

— По верованиям моих предков, наша земля окружена бесконечным океаном, а его обвивает гигантский морской змей, — сообщил нам Магнус. — И когда змей покрепче кусает себя за хвост, океанские воды вздымаются и обрушиваются на землю всесокрушающим потопом.

— Если океан бесконечен, то как можно его обвить?

Учитывая изрядное количество богов и богинь, жутко попортивших мне кровь, я пристрастился к теологии и находил удовольствие, выискивая в божественных учениях логические несуразности.

— Мир наш сотворен из костей и зубов застывшего исполина, и его кровь заполнила озера.