Молот ведьм

А может, они просто не хотели проблем, следствия и дознания? Ибо дело должно было стать объектом дознания. «Почему»? Ну, милые мои! На Господа нашего был надет терновый венец – и это первый стигмат. Потом гвоздями пробили Ему ладони – это второй стигмат. Пробили стопы – это стигмат третий. Но когда после долгих страданий солдат намерился ударить копьем, чтобы оборвать Его жизнь, – именно в тот миг Господь сошел с Распятия и в Славе Своей понес врагам веры сталь и пламя. Вот почему ни у кого не может быть четвертого стигмата – ведь бок Иисуса никогда не был уязвлен острием копья!

Конечно, ранее я слыхал о таких делах, о подобных богохульных демонических стигматах. Слышал о еретиках, утверждавших, будто Иисус Христос умер на Распятии. Что ж, человеческое безумие и злая воля не знают пределов. Мало им исторических свидетельств? Записей самих Апостолов? Неужто кто-нибудь, будучи в здравом уме, усомнился бы в силе Иисуса? Лишь люди, околдованные Зверем, могли поверить, будто наш Бог в унижении и отчаянии умер на Кресте, приговоренный ничего не значащими ублюдками! В конце концов, не просто так, милые мои, символом нашей веры остается сломанное распятие, означающее триумф духа над материей и триумф добродетели над злом. Конечно, мы чтим также и знак обычного распятия, чтобы выказать почтение нашему Господу, Который добровольно обрек Себя на муку.

И теперь уже неважно, были у ребенка истинные ли, еретические ли стигматы – или же просто болезнь крови либо кожи. Важным был лишь один-единственный факт: инквизитор Витус Майо не обеспокоился составить рапорт о подобном происшествии, начать следствие и известить епископа.

Отчего он поступил именно так? Что ж, у него будет вдоволь времени, чтобы нам это пояснить.

– Не беспокойся, Карл. Все уже хорошо. Вы с мамой поедете с нами в Хез-хезрон, и тебя осмотрят лекари епископа. Увидишь большой город и дворцы… – усмехнулся я.

Я спросил себя, какова будет судьба мальчика и его матери. Что ж, займутся ими теологи, экзорцисты и лекари. В худшем случае дойдет черед и до инквизиторов.

Может, Хельге и Карлу удастся пережить встречу с епископом, но я не слишком на это надеялся. Если на теле мальчика действительно появятся богохульные стигматы (что означает – в нем поселился демон), в лучшем случае он до конца жизни останется заключен в монастыре.

На миг я задумался над силой Зла, которое осмеливается проникать даже в тела невинных детей. Задумался также над превратностями судьбы, которая вынудила Верму Риксдорф заплатить за то, чтобы принести несчастье в дом собственной сестры и племянника.

И задумался я над этим со всею серьезностью.

– Теперь спи, – сказал и погладил мальчика по голове.

* * *

Когда я спустился, за кухонным столом сидели только Витус и Ноэль, вдова же Вознитц неспокойно металась у окна. Увидела меня и замерла.

– Все хорошо, – сказал ей успокаивающе. – Идите к ребенку.

Она почти взбежала по ступеням, а я подошел и уперся в столешницу и сказал:

– Витус Майо и Ноэль Помгард, я задерживаю вас до распоряжения Святого Официума. Вы обвиняетесь в укрывательстве свидетельств и подделке официальных протоколов. Отправитесь со мной к Его Преосвященству епископу Хез-хезрона, чтобы составить соответствующие признания перед полномочной комиссией Инквизиториума.

Ноэль Помгард даже не вздрогнул – я лишь заметил, как начали трястись его губы. А вот Майо отскочил к стене и положил ладонь на рукоять меча.

– Не ухудшай своего положения, Витус, – сказал я спокойно. – Отсюда уже некуда бежать.

Меч полностью вышел из ножен.

– Убьешь меня? – спросил я. – Сомневаюсь. А если даже и сумеешь – неужели думаешь, что скроешься от нас? Что в мире сыщется место, где мы тебя не найдем?

Он громко сглотнул, потом выпустил рукоять.

– Это все чепуха, – сказал громко. – Я все могу объяснить.

– О, конечно, – ответил я. – И ручаюсь, что у тебя будет такая возможность. Ноэль, забери у него меч и отдай мне свое оружие.

Помгард вскочил – быстро и охотно. В который раз я удивился наивной вере людей, которые хватаются за первую же соломинку и даже в котле, наполненном грешниками, уповают на то, что им достанется роль надсмотрщика.

– Потом позови городскую стражу, – приказал я ему. – Скажи, что я принимаю власть над этим, – глянул я на Витуса, – гнездом богохульной ереси.

– Конечно, ваше достоинство, – Ноэль едва не захлебывался собственными словами. – Я ничего не знал, поверьте мне. Я – никто, меня даже не было при…

– Ноэль, – сказал я ласково и успокаивающе усмехнулся. – Верь мне, никто тебя ни в чем не обвинит.

«Поскольку, сын мой, еще немного – и ты сам себя во всем обвинишь», – добавил мысленно.

* * *