Молот Времени: Право сильного

Наемница нагнулась к одному из убитых, относительно целому, – ни под Бьерсард, ни под кирку Афилея он не подвернулся. Можно сказать, повезло, – если у мертвецов вообще бывает везение. Сдернула маску, рогатую и клыкастую. Странно... Мертвыми глазами в утреннее небо уставился явно м΄гану, или представитель какого-то близкородственного племени: то же безбородое лицо с приплюснутым носом и толстыми, слегка вывернутые наружу губами, та же кожа с синеватым оттенком, кажущаяся сейчас пепельно-серой... А предыдущий убитый, которого она внимательно осмотрела, был белокожим, с вьющейся рыжей шевелюрой и такого же оттенка бородой, – по виду типичный житель Западного Уорлога. Очень странно...

Поколебавшись, Хлада вытащила из глазницы мертвеца метательный нож Калрэйна, обтерла, вставила в продолговатую ячейку бригантины. Вдруг все-таки представится случай вернуть владельцу?

Тела убитых носильщиков она старательно пересчитала... Погибли далеко не все – в бой синекожие не рвались, лишь старались спасти свои шкуры, и кое-кому это наверняка удалось... Сбежали в панике, бродят сейчас по болотам... Вернутся ли, рассчитывая чем-нибудь поживиться в разгромленном лагере? Едва ли, Сердце Уорлога и до нападения пугало их до полусмерти, а уж теперь... Небось бегут без оглядки в свою деревню.

Она раскидала обгоревшие лохмотья – все, что уцелело от палатки близнецов. Ничего не нашла, кроме обожженной земли и непонятных спекшихся черных комков. На останки людей не больно-то похоже, но наемница понятия не имела, во что превращается человек от воздействия магического пламени...

Полотнище палатки Гаэлариха изрублено, куски ткани раскиданы по камням, – однако не обгорели. А ведь Хлада видела ночью, что сюда ударил сгусток зеленого огня, и пламя охватило походное жилище мага. Наверное, сработало заклинание, предохраняющее от пожара. Или магический амулет... Но от грабителей то заклинание защитить явно не смогло: вокруг валяются клочья одежды и вспоротые мешки, сундуки, в которых маг вез свои пожитки и наиболее ценные артефакты. Сундуки пусты, как убедилась Хлада...

– Посмотри! – позвал великан, несколько удалившийся от лагеря.

Она подошла, взглянула.

Трупы... Много трупов... Разрубленные пополам – срез чистенький, ровненький... Разваленные от макушки до паха... Отсеченные конечности...

– Хигарт, – сказал Афилей без тени сомнения. – Его топор.

Внезапно почувствовав смертельную усталость, Хлада уселась на ближайший плоский камень. Отвела взгляд в сторону, смотреть на место, где сражался командир, не хотелось, – очень уж напоминало лавку взбесившегося мясника...

Теперь она прекрасно понимала план Хигарта: имитировать магический ритуал, привлечь к себе внимание. Напугать и спровоцировать жителей плато: пришельцы затевают что-то непонятное, а значит – опасное...

Синекожие, очевидно, должны были стать приманкой... Но остальные? Неужели ими Хигарт тоже пожертвовал без сомнений и колебаний?

Афилей вновь пошагал к тому, что осталось от лагеря. Хлада потащилась следом, сама не зная, зачем... И так всё ясно и понятно, кроме одного: что им, собственно, делать дальше?

Но великан кое-что искал, старательно и целеустремленно. И нашел: клетку, в которой обитали его мохноноги. Увы, пустую... Одна решетчатая стенка оказалась сломана, зверьки разбежались.

– Они же умрут... Все умрут... – горестно вздыхал Афилей.

– Да что с ними станется? – пожала плечами Хлада. – Найдут место посуше, норы отроют, еще и расплодятся. Они, крысолюды, страсть какие плодовитые.

– Нет... Не смогут. Они теперь другие. Умрут, все умрут...

Хлада ничего не ответила. Она не разделяла симпатию своего огромного приятеля к смешным уродцам. И жалеть о крысолюдах, когда погибли или вот-вот погибнут люди, казалось ей по меньшей мере странным.

Великан был другого мнения. Медленно пошел среди каменных обломков, поглядывая по сторонам, посвистывая на удивление негромко и мелодично, особенно если вспомнить его недавние песни, заставлявшие содрогаться скалы.

Остановился, нагнулся, произнес странную фразу, несколько напоминающую верещание мохноногов.

Хлада тоже увидела зверька, прижавшегося к земле среди скальных обломков. Ей показалось, что в лапке крысолюда что-то блеснуло. Присмотрелась: ну точно, знакомое украшение...

Похоже, злоключения минувшей ночи изрядно запугали мохноногов, – к Афилею его питомец не поспешил. Напротив, юркнул под здоровенный каменный обломок, неплотно прилегавший к земле. От человека такое убежище спасло бы с полной гарантией, но никак не от великана... Афилей без излишних усилий перевернул камень, зверек прижался к земле, больше не пытаясь убежать.

Наемница удивленно присвистнула – оказывается, крысолюд тоже успел обследовать лагерь, и нашел-таки, чем поживиться. Рядом с ним лежала небольшая кучка блестящих предметов: оловянная начищенная пуговица, монета, пробитая посередине – такие порой висели в ожерельях м΄гану, среди зубов и клыков. Еще одна монета, без отверстия, и не какая-нибудь, – золотой содар. Под камнем обосновался весьма зажиточный крысолюд...