Молотов. Наше дело правое [Книга 1]

В вопросах экономики Сталин не старался углубляться. Но у него была склонность к реорганизациям в госаппарате. Поскольку после социалистической революции впервые во весь рост встали вопросы государственного хозяйства и государственного строительства - в промышленности, на транспорте, в торговле, все больше и в сельском хозяйстве, а кроме того, в области культуры. Это, так сказать, толкало к этатизму, к преувеличению роли государства в различных областях жизни страны. И такое “настроение” у Сталина нередко сказывалось. Ленин не мог этого не заметить, как определенную, вредную однобокость и узость, а Сталин не только неправильно, но, пожалуй, немного иногда гордился этим, самолюбовался»⁸⁸⁸.

Молотов называл и другие его недостатки. В том же 1962 году родилась и другая записка: «В вопросе о культе личности Сталина допускается много перехлестываний - перехлестываний, недопустимых для коммуниста. Но правильно, что сам по себе культ личности Сталина (и вообще кого-либо) недопустим, вреден для партии, представляет большую опасность для дела революции. Несомненно, что культ личности Сталина принес много вреда партии и стране, вызвал много жертв, привел к гибели не одной тысячи коммунистов и честных беспартийных людей и подчас губил преданнейших нашей партии людей. Нельзя забывать и о том, что из КПСС культ личности был перенесен в другие компартии, особенно в компартии Китая (Мао Цзэдун), Кореи (Ким Ир Сен), Монголии (Чойбалсан), Венгрии (Ракоши) и др.»⁸⁸⁹. Впрочем, Робертс заметил: «К концу 1930-х концепция руководства Сталина - Молотова стала общим местом в советском политическом дискурсе, и вместе с культом личности Сталина развился малый культ Молотова»⁸⁹⁰.

Теперь их кабинеты располагались в Первом корпусе Кремля и были очень разными. Помощник Молотова Владимир Ерофеев описал кабинет Сталина как «вытянутый, не очень широкий зал. Он контрастировал с кабинетом Молотова, где всегда было светло и часто солнечно, потому что он выходил на большую внутреннюю кремлевскую площадь с Царь-пушкой и орудиями на подставках у старого арсенала. Здесь же в зале царил полумрак, поскольку его окна глядели в маленький, закрытый со всех сторон дворик»⁸⁹¹. На протяжении многих десятилетий Молотов был самым вхожим в кабинет Сталина лицом. С 1928 по 1953 год он заходил туда более двух тысяч раз. А количество других встреч в формальной и неформальной обстановке измерить невозможно. На «ты» со Сталиным общались Орджоникидзе, Калинин, Молотов, Ворошилов, Киров, Бухарин, Каменев, Микоян⁸⁹². По мере выбывания соратников круг сузился. Громыко применительно к 1940-м годам подмечал: «Некоторые проявления фамильярной формы общения со Сталиным могли себе позволить лишь Ворошилов и Молотов»⁸⁹³.

За что Сталин ценил Молотова? Будущий председатель Госплана Николай Байбаков авторитетно свидетельствовал: «Заслужить доверие Сталина можно было исключительно реальными результатами при выполнении крупных, ответственных, истинно государственных задач и ничем кроме, никакими царедворческими ухищрениями, ни лестью»⁸⁹⁴. Выносить Сталина было непросто, и чем дальше, тем сложнее. Байбаков отмечал основное требование Сталина к высшим руководящим работникам: «Советскому наркому нужны прежде всего “бичьи” нервы (так он произнес “бычьи”) плюс оптимизм»⁸⁹⁵. Какие же тогда нервы требовались председателю Совнаркома?

Сталин и Молотов жили в одном доме в Кремле, нередко заходили друг к другу по вечерам. До конца 1931-го - начала 1932 года их квартиры располагались по адресу: Кремль, Коммунистическая улица, дом 2. Затем они перебрались в квартиры в Потешном дворце⁸⁹⁶. Квартира Сталина была немного больше молотовской - шесть-семь комнат, у Молотова - четыре-пять»⁸⁹⁷. С конца 1920-х годов у обоих вошло в привычку смотреть один-два фильма в неделю, обычно после полуночи. «Ни один фильм, о котором начинали говорить в народе, не минул небольшого кинозала в Кремле, а позже и киноустановки на даче Сталина»⁸⁹⁸.

Но вот дачи Сталина и Молотова находились в разных местах. Сталин сперва облюбовал для себя бывшую дачу нефтепромышленника Зубалова - недалеко от Усова на нынешней Рублевке. Затем была построена Ближняя дача в Волынском, которая с 1934 года стала своего рода вторым (после кремлевского кабинета Сталина) пунктом управления Советским Союзом. До 1937 года дача Молотова была в Мещерине, затем в Горках-2 - тоже на Рублевке.